Мальвина и скотина

Чего я хотела этим добиться? Ничего особенного: просто показать Забелину, что у меня все заебись. А тут подвернулся удачный случай: молодой красивый миллиардер и я в новом платье - красном, узком и неприлично дорогом. Было, конечно, и еще кое-что: я скучала по Забелину. Очень.

Несмотря на конец апреля, Светка была в шиншилловой накидке, надетой поверх черного жакета (суда по нездоровой асимметрии, что-то японское). Свой необычный прикид она прокомментировала просто:

- Мех костей не ломит и сочетается абсолютно со всем.

Пока подруга заговаривала зубы Алексу, я нашла глазами Андрея. Черт! Он сидит спиной и меня не видит, чего нельзя сказать о Любе: та то и дело кидает косые взгляды в нашу сторону. Еще раз кинет - кивну. Ей ничего не останется, как ответить на приветствие.

И тогда Забелин обернется, чтобы посмотреть, с кем это его Манипенни здоровается. Ну, или спросит, кто там сидит.

Он спросил. И тут же обернулся. Я посмотрела на него в упор и потерла средним пальцем переносицу. Он понял и усмехнулся. И почесал средним пальцем правую бровь.

- Andrey! - Алекс увидел Забелина.

Как я и рассчитывала: они знакомы. Интересно, кто к кому подойдет? Пошли навстречу друг другу. О чем-то разговаривают. Кажется, Забелин приглашает за свой стол. Так и есть! Ура! Только не вздумай отказываться, мой юный американский друг! Pleaaaaaaaase!

А он и не думал. Бизнес есть бизнес: у «Мейтон Стил» и «Рудчермета» есть mutual interests. Где-то в Монголии. Или в Мордовии. Или в Молдавии. В общем, где-то там.

Через пять минут мы уже сидим за столом Забелина.

- Плоховато работает у нас служба безопасности, раз мои самые красивые сотрудницы ужинают с моими же бизнес-партнерами, - скаля зубы в ухмылке, говорит эта скотина.

Мои сотрудницы! Главное - мои! То же мне - феодал недобитый!

- Ну что вы, Андрей Владимирович! С вашей службой безопасности все о’кей: ваши драгоценные сотрудницы ужинают с вами, - отвечаю я, указав взглядом на Любу, после чего выдерживаю паузу (во время которой медленно поднимаю бокал и делаю несколько глотков вина) и добавляю: - Просто я. У вас. Больше. Не работаю.

И медленно так ставлю бокал на место. (Позже Светка сказала, что выглядело это очень эффектно.)

- Жаль. Вы - хороший переводчик, - как бы небрежно бросает Забелин, но я уже знаю, ему не все равно.

Его выдали глаза: услышав о моем уходе, он их опустил. Потом, правда, тут же поднял и бесстрастно уставился на меня, но было поздно: я все поняла.

Поняла и замолчала. А они всё о чем-то разговаривали и разговаривали. Кажется, о Куршевеле. Что Куршевель - это хорошо. Или, наоборот, очень плохо. Точно не помню. Я не особо слушала. Пила вино и думала о том, что сейчас возьму и через весь стол заеду Забелину по его спокойной физии. В какой-то момент мы встретились глазами, и он вышел, жестом приказав сидящим неподалеку телохранителям оставаться на месте.

Через минуту из-за стола поднялась я, будучи абсолютно уверенной в том, что эта тварь ждет меня в туалете.

В туалете было много мрамора и мало света. Как в Мавзолее. Мы стояли друг напротив друга и молчали.

- Ну? - первым нашелся он.

- Что - ну?

- У тебя есть что мне сказать?

- Да, есть. А давай ты сдохнешь, а?

- Дура. - Он повернулся ко мне спиной и направился к выходу.

Не знаю, что со мной произошло, но я подскочила к нему и со всей силы ударила кулаком между лопаток. От неожиданности он застыл на месте, и тогда я обрушила на него целый шквал тумаков: по спине, по голове и даже по рукам, которыми он пытался закрыться.

- Дура! Совсем очумела!

- А давай ты все-таки сдохнешь, а? - твердила я, молотя кулаками и задыхаясь то ли от злости, то ли от усталости, то ли от бессилья.

Наконец ему удалось схватить меня в охапку. Он обнял меня так, что я не смогла пошевелиться. И тогда он начал меня целовать: остервенело и больно. Мы как два диких зверя кусались и хотели друг друга.

В этот момент в туалет заглянул один из его бодигардов.

- Пошел вон, - прорычал Забелин. - Никого не пускать!

- Что ты делаешь? Нас же ждут! - пыталась я опомниться.

В ответ на это он задрал мне платье и усадил на край умывальника, по форме, расположению и цвету напоминающего гробницу вождя мирового пролетариата.

- Почему ты без трусов? Янки уже стянул? - прохрипел Андрей.

- Это платье надо носить без белья. Не останавливайся.

И мы забыли обо всем. Он никуда не спешил. Его пальцы умело нажимали на нужные точки, и я хотела лишь одного: чтобы он поскорее вставил. Умывальник был высоким, и Забелину пришлось снять меня оттуда и трахнуть сзади.

Когда все закончилось, он прижал меня к себе и сказал:

- Ты самая дорогая женщина в моей жизни.

- В смысле? - опешила я: не ожидала от Забелина таких телячьих нежностей.

И правильно, что не ожидала!

- В прямом. Этот инцидент обойдется мне в десятки миллионов.

Если Мейтон узнает, что я выебал его бабу, он откажется от сотрудничества.

Инцидент! Выебал! Бабу! Вот сука! После секса не прошло и тридцати секунд, а он уже подсчитывает убытки!

- Не узнает! Козел! - Я оттолкнула его от себя и выбежала из туалета.