Малыш

— Так спой нам ее, Пат, — сказал священник, совершенно не раздосадованный этим лирическим отступлением.

— Но история очень печальна…

— Все равно, мой мальчик! Мы с удовольствием выслушаем твою балладу до конца. Пой!

И тогда Пат начал напевать народную жалобную песню таким проникновенным вибрирующим голосом, что Малышу почудилось, что устами Пата поет беспредельный океан.

ИСТОРИЯ ДЖОНА ПЛЕЙНА[140]

I

Джон Плейн, уж вы поверьте,

Был беспробудно пьян,

Из рук до самой смерти

Не выпускал стакан.

О! Двух часов хватило —

Ведь жил он налегке —

Чтоб все спустить, что было,

В каком-то кабаке!

Последнюю монету

Швырнул он… Все равно!

Что горевать об этом?

В пучине рыб полно!

Наловит вновь сверх меры

Живого серебра!

Так делают в Кремере…

Что ж! В море, Джон! Пора!

— Так-так! Вот он и вышел из кабачка! — воскликнул Сим,

— Непростая штука для любителя выпить! — добавил толстый фермер.

— Он уже достаточно выпил! — заметил господин Мартин.

— Даже слишком! — наставительно поднял палец священник. Пат продолжал:

II

У лодки Плейна, право,

Нос острый — хоть куда!

Фок[141], кливер[142] — все на славу,

С ней горе — не беда!

«Каван» ее зовут.

С ней ветер даром спорит…

Где рыбаки? Все тут,

Давно баркасы в море!

Им надо поспешить,

Вот-вот прилив начнется…

А Джона нет! Как быть,

Коль к сроку не вернется?

Ведь два часа прошло!

Работа ждать не станет…

И ветер, как назло,

Крепчает и буянит.

— Наверняка с ним случится несчастье из-за его ошибки! — заметила бабушка.

— Тем хуже для него! — ответствовал священник. Пат продолжал:

III

Луна светить не хочет,

Лютует тигром буря…

Джон Плейн ворчит: «Ну, ночка!» —

Глаз по-кошачьи жмуря.

Что ж, всякое бывало…

Тут вдруг — скажи на милость —

Какой удар о скалы!

Как лодка не разбилась?

Джон Плейн ворчит сквозь зубы:

«Я трусом не был сроду,

Да лезть несладко будет

В бушующую воду!»

Собрался он, однако, —

Плащ, сапоги, зюйдвестка[143], —

Ругаясь среди мрака,

Причем довольно резко.

Выкуривает трубку,

Икая беспрестанно…

А буря ведьмой в ступе

Летит вдоль океана.

Ну что ж, моряк не плачет,

Ведь он силен как дьявол,

С трудом, но ставит мачту,

И кливер он поставил,

Уже натянут парус

Движением умелым,

Вот цепь поднять осталось —

И, вверясь ветру смело,

Он за штурвал берется…

Джон Плейн не унывает:

Пусть лодочка несется,

Чай, вывезет кривая!

Голгофа[144] так Голгофа,

Летит себе, как птица…

А было бы неплохо

Спьяна перекреститься!

— Ирландец всегда должен креститься, — с серьезным видом вставил Мердок.

— Даже когда он выпил, — ответила Мартина.

— Храни его Господь! — добавил священник. Пат продолжал песню:

IV

До отмелей — две мили…

Да тут любой возропщет:

Проходы так извилисты,

Что в лабиринте проще!

Не в полночь — в полдень ясный

Стальное дрогнет сердце,

Есть риск здесь ежечасный

Щепою разлететься!

Но страха Джон не знает,

Мыс углядел во мраке —

И лодку направляет

К сигнальным слабым знакам.

Теченье там слабее —

Туда держать и надо,

Джон Плейн, ей-ей, сумеет

Живым уйти из ада!

Как паруса надуты!

Он мчится без оглядки,

А волны встали круто…

Пока что все в порядке:

Прилив рокочет сзади,

Хотя лодчонку кружит,

Но знает Джон, не глядя,

Где поворот здесь нужен.

Места ему известны,

Чуть-чуть отпущен парус…

Да, все идет честь честью,

Сегодня Джон в ударе!

Шкот закреплен. И вскоре,

Пройдя путем знакомым,

Джон Плейн — в открытом море,

И здесь он словно дома.

«В открытом море! — подумал Малыш. — Как это, должно быть, прекрасно, вот хоть бы разок там очутиться!»

V

Вперед! От бледных молний —

Светло внезапно стало.

Как дико пляшут волны!

А небо вниз упало.

Неистовствует ветер.

Тьма снова брови хмурит…

Джон Плейн один на свете,

Он — в самом сердце бури!

Пат оборвал песню. На этот раз никто не произнес ни звука. Все слушали так, как если бы ураган, о котором пелось в песне, вдруг разразился над фермой Кервен, превратившейся в судно Джона Плейна.

VI

Опасны игры эти,

Но Джон на них идет:

Он ловит нужный ветер,

Чтоб сделать поворот!

Порою удавалась

Подобная игра.

Счастливчик он, на зависть…

Вот, кажется, пора!

Цепь резко натянулась,

И за кормою — сеть…

Похоже, отвернулась

Взбесившаяся смерть!

Не надо у штурвала

Стоять в изнеможенье,

Теперь пора настала,

Джон Плейн, для освеженья!

И мутными глазами

Джон снова ищет флягу.

Сейчас он очень занят:

Он жадно цедит влагу!

Он пьет не отрываясь

Желаемое зелье,

Всем пьяницам на зависть,

Веселье так веселье!

Средь водяной пустыни

Он спит, и, право, братцы,

Он — Джон Коньяк отныне

Достоин называться!

— Какая неосторожность! — воскликнул господин Мартин.

— Говорят, что и у пьяниц есть свой бог, — непринужденно заметил Сим.

— Как же он должен быть занят! — отпарировала Мартина.

— Сейчас узнаем! — ответил священник. — Продолжай, Пат.

VII

Всего две тучки в небе,

В сияющем просторе.

А шторм? Как будто не был!

К утру затихло море.

А лодки-то, красотки,

Забыли все напасти!

В залив стремятся лодки,

Как мы стремимся к счастью.

Полюбоваться надо

Подобною картиной:

У входа в порт — регата!

Сплошною лентой длинной…

— А Джон Плейн? — спросил Малыш, чрезвычайно обеспокоенный судьбой пьяницы, заснувшего в тот момент, когда выбирал сеть.

— Терпение, — заметил господин Мартин.

— Я боюсь за него! — добавила бабушка.

VIII

Но что там происходит?