Малыш для стервы и холостяка

Рита встала, налила себе чаю и уютно устроилась на кухонном диванчике. Арсений мурлыкал над своей печенькой, Марк неторопливо попивал кофе, за окном алой полосой сиял закат, и вся кухня казалась залитой этим теплым светом.

Было хорошо.

До тех пор, пока Марк не развернулся к ней и, словно продолжая прерванный разговор, с интересом спросил:

— А ты ведь так и не ответила мне. Почему ты считаешь, что отчисление из гимназии поломало тебе жизнь?

Рита скривилась. А такой вечер был прекрасный. Ну вот куда его несет, этого Рихтера? Вроде же только начали нормально вместе сосуществовать.

— Потому что из-за этого я не получила высшее образование.

Марк недоверчиво фыркнул.

— Ну да, конечно! Исключительно из-за этого.

Рита стиснула зубы.

— Я всегда хотела быть юристом, — четко выговорила она. — И планировала поступать на юрфак. На бюджет. А теперь подумай, насколько реально это сделать, если ты учишься в задрипанной общеобразовательной школе, где после девятого класса почти никто не остается — все в колледжи сваливают. Потому что шансов нормально сдать ЕГЭ там просто нет.

— Пошла бы в другую гимназию. Или репетиторов можно было найти.

— Если есть деньги, да, — ядовито проговорила Рита. — Кстати, в хорошую гимназию посреди учебного года тоже с улицы не возьмут. Нужны либо связи, либо опять же деньги.

— То есть ты ушла в колледж и даже не попыталась поступить в университет на специальность своей мечты? Тебе не кажется, что ты просто сдалась?

— Мне кажется, — процедила разозленная Рита, — что очень трудно поступить на юридический, когда ты стоишь на учете в полиции. А меня, спасибо твоему папе, туда поставили. За буллинг.

Марк растерянно замолчал.

— Тут отец, конечно, перестарался, — пробормотал он. — А кем ты в итоге работаешь?

— Улицы подметаю, — огрызнулась Рита. — Иногда вот за чужими детьми смотрю, если повезет. Живу в картонной коробке на теплотрассе.

— Я серьезно, — поморщился Марк.

— Какая тебе разница, Рихтер? Тебе же глубоко плевать и на меня, и на мою работу!

Рита неосознанно повысила тон, и в ответ на это моментально захныкал Арсений. Недожеванное печенье выпало у него изо рта, круглые глазенки испуганно уставились на Риту.

— Тшш, — она тут же вытащила его из стульчика, обняла, усадила к себе на колени и стала гладить по спинке. — Все хорошо, все хорошо…Никто не ругается, мы просто с твоим дядей разговариваем…

Увидев, что Арсюша успокоился, Рита снова переключилась на Марка. Голос у нее был спокойный, почти ласковый, а вот взгляд метал молнии.

— Знаешь что, Рихтер, я поняла: ты просто хочешь перестать чувствовать себя виноватым.

— Я не чувствую себя виноватым, — резко ответил он. — Да, меры, принятые отцом, были излишне суровыми, но ничего этого не случилось бы, если бы ты нормально отнеслась к Марте.

— Правильно, давай теперь меня сделаем виноватой, — Рита вздохнула и устало прижалась лбом к макушке Арсения. — Рихтер, оставь в покое тот случай, ладно? Перед тобой я извиняться не собираюсь, с Мартой мы это все давно решили, а извинений ни от тебя, ни от твоего покойного отца мне не надо. Что сделано, то сделано.

Марк, очевидно, хотел что-то сказать, даже рот открыл, но Рита его резко перебила, глянув на настенные часы:

— Сейчас кстати твоя сестра будет звонить. Поговори с ней сам. Скажи, что у меня болит голова и я пошла полежать. Когда закончите говорить, постучишься в дверь комнаты. Я приду, помою Арсюшу и уложу. Ночью к нему встаешь ты, как и договаривались.

Рита говорила коротко, четко, жестко — словно указания на работе раздавала. Марк ничего не сказал, только угрюмо кивнул, дав понять, что принял информацию к сведению.

Рита передала ему ребенка, ушла в спальню и упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Как же бесит, черт возьми, что Рихтер всеми силами пытается откреститься от чувства вины, которое явно на него давит. Еще и ее пытается выставить виноватой.

По-хорошему, больше всех в той давней ситуации заслуживала наказания их классная руководительница, которая прекрасно видела, что перед ее глазами разворачивается травля одной из учениц, но делала вид, что ничего не замечает. Не хотела связываться с богатенькими избалованными гимназистами.

Дети сами по себе не могут остановить травлю. У них для этого чаще всего не хватает ни эмпатии, ни мозгов. Уже во взрослом возрасте Рита по чьей-то рекомендации прочла книгу Голдинга «Повелитель мух» и долго потом отходила от тяжелого болезненного впечатления, которое переплелось с ее личными школьными воспоминаниями. Она тогда многое переосмыслила и пришла к выводу, что буллинг под силу прекратить только взрослым.

Как это сделал физрук в той школе, куда перешла Рита после отчисления из гимназии. Он был мировой мужик, его даже самые безнадежные отморозки уважали. И когда Риту, как новенькую, девчонки из ее класса зажали в темном коридоре, попытавшись устроить разборки, физрук по счастливой случайности проходил мимо. Он как раз не сделал вид, что ничего не видел. Наоборот: забрал всю компашку к себе в тренерскую и долго с ними разговаривал. Пару раз пригрозил, конечно, но в основном разговаривал.