Малышка

— Да я видел, как вы на него смотрите, — улыбнулся дежурный. — Да только я толком ничего не знаю. Он начальник, тем более не наш, и мне не докладывается. Ни с кем особо не контачит. Обычно только со своими бойцами, да еще с опером Семеновым. И с начальником РОВД.

— А он не это…. Ну того…? — многозначительно приподняла я бровь.

— Не-ет! Товарищ подполковник точно не из этих, — категорично ответил Олег. — Он бы тогда не женился.

— Илья Леонидович был женат? — вот и интересная информация.

— Был. На бухгалтерше из прокуратуры. Красивая баба была.

— «Была»? Что с ней?

— Не, не в том смысле. Нормально с ней все. Просто в другой город уехала, после их развода, — он понял мой вопросительный взгляд, и сразу же продолжил. — Из-за чего развелись — не знаю. Честно не знаю. Да и давно это было. Я тогда только работать сюда пришел после армии.

— Ну а сейчас? У него есть кто-то?

— Этого я тоже не знаю. Вы, кстати, чем-то его Елену Сергеевну напоминаете. Жену то есть. Только вы, извините, молоденькая шибко. Наверное, в 20 лет она так же выглядела…

Перед решеткой, отделявшей нас от остального мира, появился пожилой мужчина в форме. Олег резко встал, прижав руку к фуражке.

— Вольно, — мужчина смерил меня взглядом. — Это еще кто?

— Это Илья Леонидович попросил присмотреть.

— Ильюша у нас теперь детским опером заделался? — седой мужчина хохотнул, и прошел вглубь коридора.

— Кто это? — шепотом спросила я.

— Начальник РОВД, — почему-то так же шепотом ответил Олег.

Он мне понравился: смешной парнишка, с юмором, простой в общении и… Болтливый, мне на радость.

— Что за «детский опер»? — спросила я, когда коридор снова стал пустым.

— Оперативник, который занимается только детской и подростковой преступностью. Профессиональный жаргон.

После этих слов я картинно закатила глаза. "Маленькая собачка — всю жизнь щенок", — в моей голове эхом отозвались слова моей бабушки. Детский опер, блин.

— Олег, а расскажите еще что-нибудь? — я попыталась сделать равнодушный вид, хотя хотелось кричать «говори давай!»

— Вы же его знаете: он просто так не болтает, — сказал дежурный. — Так, что я знаю…? Знаю, что он обалденно стреляет, у нас очередь на стрельбище выстраивается, когда он тренируется или переквалификацию проходит. Раньше служил в СОБРе… Так, что еще…

Его размышления прервал новый звонок. Я, от нечего делать, принялась рассматривать все, доступное моему взору: длинный коридор, по которому вели мужчину в наручниках, старушек, сидящих около приоткрытой металлической двери, двух молодых парней в форме, которые заполняли документы, удерживая под локоть мужика в явно тяжелой степени опьянения. М-да, и Илья Леонидович видит вот это каждый день.… И как оставаться нормальным человеком? Пока я думала над этим вопросом, старушки, видимо, закончив свои дела, двинулись к нам. Они спросили у Олега, как им выйти, и тут я признала в одной из них ту самую бабульку, которая торгует салом на рынке, и которая отказалась от своих показаний по делу Гобенко. Судя по осмысленному взгляду бабульки, она меня тоже узнала.

— Ох, девка, не послушалась тех людей? Сидишь теперь? — наверное, из-за решетки, отделявшей нас с дежурным от них, она решила, что я тут не по своей воле.

— А вы послушались, да? — язвительно спросила я, понимая, что она имеет в виду кого-то из людей Гобенко, призвавших ее отказаться от свидетельства.

— Так я ж не дура! Они мне объяснили, что это мужика того подставили, и сала еще купили, аж 7 кг. Это тебе не того, 7 кг — это много.

— Ага, — закивала я. — И как вы после этого спите?

— Хорошо сплю. «Феназепама» выпью и сплю-ю, — протянула старушка.

— Я расскажу следователю, что вы за деньги отказались от своих слов, — серьезно сказала я.

— За какие деньги? За какие деньги? — тут же завопила бабка. — У меня товар, у них деньги. Сидит тут, молоко еще…

Она не успела договорить, так как над ней, как огромная гора, навис Илья Леонидович. Он ей даже ничего не сказал, просто посмотрел, и старушка поспешно посеменила в сторону выхода, подхватив под локоть свою подругу.

— Не отпускайте ее! — я задергала мужчину на рукав. — Она только что мне сказала, что «продала» свои показания на Гобенко! Они у нее сало купили!

— Без тебя знаю, — Илья потянул меня за плечо, при этом в глазах заплясали искры смеха, — Олежа, посмотри на нее, разобралась она. «Сало….». Пошли! Твою сумку эксперт обработал, можно забирать.

Пока мы шли по бесконечным коридором РОВД, я пыталась пересказать Вараксину свой разговор с бабулькой. На что мне, по-прежнему спокойным тоном, было сказано, что это и так было очевидно. Но оказать давление на человека со справкой «старческая деменция» процессуальными методами невозможно. А применять другие, менее законные способы, он не готов. К тому же того, что я не отказалась от показаний, было вполне достаточно для заведения дела. Мы зашли в темное помещение, в котором только в одном углу светила лампа, в тусклом свете которой тот самый криминалист с козлиной бородкой перебирал какие-то карточки.