Малышка, пойдем со мной...

Джон-Джон выпил за хорошо сделанную работу и уже считал часы, когда наконец прибудет домой. Он нуждался в своей семье больше чем когда-либо, хотя никогда в жизни не признался бы об этом вслух. Но он действительно чувствовал потребность увидеть мать и сестру, удостовериться, что с ними все в порядке, что они ни в чем не нуждаются.

Ему также нужно было ощутить любовь, которую они проявляют друг к другу. Только благодаря этому он еще держался на плаву.

Эпилог

Джоани и ее дети молча сидели у катафалка на кладбище. Был холодный ветреный день, и они поплотнее запахнули на себе пальто, чтобы не замерзнуть.

Взгляд Джоани был прикован к небольшому белому гробику с останками ее дочери, эксгумированными полицией из тайного захоронения в Плейстоу после «анонимного» звонка. Там оказались останки и двух других детей — из Восточной Европы, как определила полиция, но их имена до сих пор не были установлены.

Вскоре появилась Моника и печально улыбнулась своей подруге. Джон-Джон отошел от них. Он не мог более выносить ни Монику, ни ее дочь. Моника держалась в своем амплуа. На нее произвела огромное впечатление новая квартира Джон-Джона, и ей не терпелось заявить об этом Джоани — Моника была напрочь лишена чувства такта, она не понимала, где и что можно говорить. Джоани лишь печально улыбнулась, выражая свое согласие с ней.

Квартира была действительно симпатичной, но Джоани хотела жить в своей старой квартире. Ей по-прежнему казалось, что в любой момент в комнату может вбежать Кира.

Как это ни странно, но, когда она наконец получила реальную возможность жить на широкую ногу и давать званые обеды, необходимость в этом отпала. Возможно, когда-нибудь потом, но не сейчас…

Служба была на высоте. Присутствовали школьные подруги Киры и все соседи. Было море цветов.

Джоани взяла Жанетту под руку, и они медленно направились к Джон-Джону, ожидавшему их у могилы. Они, однако, попятились назад, когда увидели Верзилу МакКлеллана и двух его сыновей, пришедших на кладбище выразить свое соболезнование.

Джон-Джон теперь богатый человек, хотя ему всего восемнадцать лет. Накануне самоубийства Пол перевел на имя юноши все салоны. Сначала Джон-Джон хотел отказаться от этого дара, считая, что деньги нажиты нечестным путем, но Джоани убедила принять его. Пол был им должен.

В последнее время она предпочитала вспоминать о Поле лишь как о своем сутенере: человеке, который использовал ее тело до тех пор, пока это приносило ему выгоду. Незавидная жизнь. Такая пустая…

Так считать было намного легче.

Пришел Джеспер и сразу встал рядом с Жанеттой. Джоани не возражала против его присутствия. Она поняла, что ко всякой любви следует относиться серьезно, а поскольку с Жанеттой никто, кроме него, ладить не мог, она полагала, что следует смириться с его присутствием. Тем более, что ее дочь беременна. Но Джон-Джон, разумеется, об этом не знает. Она выжидала удобного момента, чтобы сообщить ему об этом.

Это касается и возобновления учебы Жанетты в школе, хотя она уже говорила о репетиторах — ведь забота Джоани о детях всегда была на высоте.

Краем глаза Джоани заметила Ди Бакстера в шикарном черном костюме. Она давно знала об этой черте полицейского — они всегда умели пустить пыль в глаза на похоронах. Хорошо одетые, они могли рассмотреть присутствующих и одновременно выразить свое сочувствие; но сегодня, естественно, им нечего было узнавать. Джоани было известно, что он также побывал в Румынии, а его начальство сделало вид, что ничего не заметило. «Вот и хорошо», — подумала она.

В глазах общественности расследование убийства Киры Бруер и двух безымянных детей было в полном разгаре, но соседи Джоани понимали, что к чему. Сильвия похоронила мужа в скромной могиле. Пиппи Лайта и Кьерона так и не нашли — да их никто не искал. Полиции было прекрасно известно, кто свел с ними счеты, но Верзила МакКлеллан не поскупился на деньги, и к этому вопросу больше не возвращались.

Вот уже две недели Джоани руководила салоном в Илфорде, стараясь воздержаться от спиртного, а в свободное время она занималась Бетани, направляя ее на правильный путь.

Девочка пошел тринадцатый год, фигура ее вполне оформилась и грозит стать такой же грузной, как у матери. Это обстоятельство, а также не по годам развитое знание темных сторон жизни делали ее приманкой для педофилов, но Джоани ограждала ее от возможных бед. Девочка по-своему любила Киру.

Джон-Джон наблюдал за матерью. Сегодня она держится хорошо, он гордился ею. Прошло мучительно много времени между обнаружением останков Киры и похоронами. Дознание стало для него подлинным кошмаром. Он запретил матери даже близко участвовать во всем этом, и, слава Богу, она послушалась его. МакКлелланы всегда находились рядом, сглаживая ситуацию. Главный констебль состоял у них на содержании, поэтому любые проблемы решались без проволочки.

И вот наконец наступил день, которого они так боялись, — день прощания с Кирой. Пока что все идет лучше, чем они предполагали.