Золотой ободок филигранного колечка с внушительным камушком красуется на Маришином тонком пальчике с первого дня нового года. Оно является одним из подарков, спрятанных для Рыжули под елкой. Еще среди презентов: парные подвески для двух моих «лисичек» с кулонами в виде хитрых рыжих красавиц. От них мои девочки в полном восторге. Но старшая из них до слез поражается, когда младшая, восхищенно сверкая глазками, раскрывает свою маленькую ладошку, являя нашему взору янтарную брошку, изображающую маму и малышку на ее руках. И если пристально приглядеться, то легко угадываются схожие черты.

Утерев слезы обеим Рыжулям, я одну заключаю в крепкие объятия, а вторую отправляю в экспедицию под вечнозеленое дерево. Оставшиеся коробки вмиг стирают с детского личика растерянность и непонимание, вызванное слезами мамы.

И дальше наши дни протекают лишь в положительно-увеселительном ключе, без единой сентиментальной слезинки.

За день до возвращения из тихой сказки в шумный мегаполис на электронную почту приходит письмо из клиники. Результаты теста вводят меня в шок, и я тут же набираю номер друга, отправив девочек на кухню.

— С наступившим! — вместо приветствия звучит в динамике немного озабоченный голос Клима. — Я как раз тебе звонить собирался.

— Я получил результаты тестов ДНК, — делюсь с ним новостью, утыкаясь лбом в холодное оконное стекло, чтобы хоть как-то сбить жар негодования, клубящийся во мне.

— Когда проходит выплата на содержание твоей бывшей?

— Пятого числа каждого месяца, независимо от дня недели, — хрипло выдыхаю, — сейчас заблокирую. — Злость так и кипит во мне.

— Отлично! — соглашается Клим. — Блокируй, и ждем, когда она объявится.

Сдерживаю витиеватые эпитеты в адрес Алисы. Сообщаю другу дату нашего прибытия, и мы договариваемся о встрече на нейтральной территории, дабы объединить имеющиеся у нас факты и решить, как поступать дальше.

— При встрече поведаешь мне, что накопал, — заканчиваю наш разговор.

— Угу, — соглашается он, — и… это… я перед Мариной твоей обязан извиниться.

Ставить Маришу в известность я, пока не желаю. Лишь распутав весь клубок лжи и найдя соответствующее наказание для виновных, я поделюсь с любимой подробностями грязного дела. А сейчас не хочу марать ее во всей этой помойке человеческого лицемерия и алчности.

— Потом. Разберемся вдвоем. А после уже…

— Хорошо. Давай, отдыхай. Жду пятого в условленном месте.

Отбрасываю телефон на кровать, словно ядовитую змею. Кулаки самопроизвольно сжимаются и ярость хлещет из меня. Успокоиться не удается, а нужно, иначе напугаю своих девочек и испорчу им оставшееся до отъезда время.

Спускаюсь в гостиную. В мини-баре нахожу пузырек элитного успокоительного, вливаю его в себя залпом и без закуски. Падаю на диван и несколько минут просто гляжу в одну точку ничего не видящим взглядом. Выпитая жидкость растекается по венам обжигающим эликсиром, испаряющим из души желание крушить, а лучше — свернуть шею одной «самке собачей породы».

Вдох — выдох…

Лекарство действует.

Отодвигаю на задний план весь негатив и возвращаюсь к своим Рыжулям. Мариша замечает неладное, но верит в придуманное мною оправдание по поводу неурядиц в бизнесе, кивает и не лезет с расспросами. Я благодарен ей за понимание и, обняв хрупкое счастье покрепче, тихо шепчу это в ее вихрастую макушку.

Домой мы возвращаемся таким же ночным рейсом железнодорожного транспорта и с похожим сценарием: Фани с псом спустя час засыпают на нижней полке, а мы с Маришей заваливаемся на вторую и некоторое время, нежась в объятиях друг друга, шепчемся о разных пустяках. Потом ее все же утягивает в царство Морфея, а я до утра так и не смыкаю глаз. Жажда покарать виновных во всех невзгодах моей Рыжули всепоглощающим торнадо все сильнее и сильнее закручивается во мне.

С вокзала я довожу своих девочек до квартиры и под предлогом срочной встречи по делам фирмы уезжаю на рандеву с Климом.

— Ну что у тебя? — кидаю на стол перед другом распечатку из клиники.

Тот молча берет документ и, пока я усаживаюсь за столик в небольшом тихом кафе на окраине города, пробегается глазами по строчкам. Многозначительно хмыкает и толкает ко мне папку со стопкой различных документов.

— Теперь все более понятно, — констатирует Клим, откладывая лист в сторону.

— Рассказывай, — не отрывая глаз от файлов в предоставленном досье, почти требую я, потому что строки на бумажках расплываются из-за красной пелены негодования, затапливающей меня.

— Я расколол врачиху, которая вела беременность Алисы и Марины, — начинает он, — и нарыл информацию о том, что за два года до твоего официального развода ты приобрел нехилые такие рога. — Спускаю ему с рук беззлобную язвительность, так как это больше смахивает на желание разрядить напряженную обстановку.

Отчего-то данная новость ничуть меня не удивляет. Киваю в знак того, что мне в общем-то «фиолетово» на личную жизнь моей бывшей, и внимательно слушаю все то, что Клим смог найти. Рассказ его занимательный и многое проясняет.