Мамина улыбка

— И для нас… — согласилась она, а потом пришла в себя. — Детей же одеть не во что! Если младших это не смутит, то…

— Натрансфигурируем временно, а потом сходим — купим, — хмыкнул Гарри, которого занимала совсем другая мысль — о памяти детей. Но те постепенно становились именно детьми, из чего аврор сделал вывод: память о том, что они были разлучены, покидает малышей, что было очень хорошо, ведь им сейчас дали возможность почти заново прожить свое детство — рядом с родителями. Кто это сделал, мужчина не знал, он просто верил, что теперь все будет хорошо.

— Мальчикам шорты и футболки, — трансфигурировала Гермиона, а ее муж в это время занимался девочками, визжавшими от радости, получив красивые, просто очень красивые платья и белье, о котором Гарри чуть не забыл.

Счастливая семья сначала позавтракала, а потом уже отправилась за покупками в обычный торговый центр. Детям надо было абсолютно все — от носков до теплых курток, поэтому процесс покупок затянулся, конечно. И куклы, и игрушки, и… Гермиона старалась дать детям все то, чего они были лишены, как женщина думала, по ее вине.

— Необыкновенно, — улыбнулся Гарри, качая на руках девочек. Девочки почему-то залезли на папу, а мальчики липли к маме, будто бы стараясь добрать все то, чего были лишены, хотя и не помнили уже об этом. — Помнишь, тогда, в палатке…

— Я говорила о троих, — шутливо возмутилась женщина, гладя заглядывавших ей в глаза мальчиков. — Но пять тоже хорошо. Надо же, два раза близняшки родились…

— Хорошо, что у детей хватило смелости… — мужчина понимал, что ни он, ни Гермиона сами бы никогда не решились на то, что в результате произошло. — У нас самые лучшие на свете дети.

— Самые лучшие мамочка и папочка, — посмотрела на родителей Роза, ощущавшая себя абсолютно счастливой, а Лили почему-то тихо плакала вместе с Хью.

— Вы чего, малыши? — поинтересовался Ал у младших, объяснявших ему, что им просто хочется поплакать.

А потом они плавали в море, строили замки из песка и забывали прошлое, чтобы строить свое будущее. Будущее двоих взрослых, обретших наконец свое счастье, и пятерых детей, которые очень хотели, чтобы их родители улыбались.

А где-то вдали очень ласково улыбалась маленькая сияющая девочка, сделавшая возможным это чудо. Тринадцатая заглядывала в глаза своей наставнице, оценивая возможные последствия своих действий, но видела в них лишь ласку. Маленькая девочка улыбалась… Улыбались и неразлучные Лили с Хьюго, Альбус с Розой, и присматривал за младшими абсолютно счастливый Джеймс. Все было правильно в их самой лучшей семье на свете, в самой сказочной семье…

***

Поттеры обосновались на берегу теплого моря, как и мечтали когда-то. Дети жили будто заново, забыв свое прошлое, только одно оставалось с ними — их любовь к родителям. А родители никогда не забывали о том, как их дети ради счастья двоих готовы были уничтожить мир. Весь мир.

Эта семья была самой счастливой на побережье. Гермиона посвятила себя детям, отдавая всю душу своим малышам, в каком бы возрасте они ни были. Дети выросли, появились внуки… Работать женщина пошла в школу для юных магов, которая здесь начиналась с восьми лет. И дети любили свою учительницу.

Гарри не вернулся к прошлым занятиям. Поступив учеником к артефактору, мужчина поражал мастера целеустремленностью и умением добиваться результата. Поэтому прошло совсем немного времени, и артефакты с маленьким характерным вензелем стали известны по всей Европе, кроме… кроме Великобритании. Не простил свою Родину бывший Главный Аврор.

К ним в гости приезжала Луна, рассказавшая, наконец, почему она была так спокойна после Малфой-манора. Впрочем, это уже никого не удивило.

То, что Гарри ничего не забыл, Гермиона подозревала, но подробностями мести рыжему семейству не интересовалась. А вот мужчина читал бумаги, полученные от частных детективов, мрачнея с каждой толикой собранной информации. Ему было противно и иногда тошно читать о том, что их просто-напросто использовали, не стесняясь шантажировать ради каких-то своих низменных целей. Ради… денег? Золотые кругляши чуть было не зачеркнули судьбы, и если бы не дети…

— То, что многое было подстроено, еще не значит, что у британцев нет перед вами долга, — объяснил ему тот самый мастер-ритуалист с акцентом, как у Виктора Крама, оказавшийся русским.

— Но как же они тогда… — не понял мужчина, иногда желавший передушить своими руками всех тех, кто был виновен в слезах Гермионы.

— Видимо, надеялись на ваше невежество и благородство, — хмыкнул мастер. — Впрочем, они же все для этого сделали?

— Значит, я могу… — задумчиво проговорил привычно не думающий о себе Гарри, для которого на свете существовали лишь его Гермиона и дети.