Мандала

Если бы причиной коррупции была ветхость храмов или нехватка медитационных центров – реставрируйте, стройте новые сколько угодно. Но разве не парадокс – коррупция процветает как раз оттого, что храмов слишком много? Чтобы буддизм действительно стал таким, каким ему надлежит быть, нужно прежде всего разобраться с монастырями. Упразднить фиктивные и оставить только те, которые имеют исторические корни и традиции и выполняют изначальную миссию. Тогда само собой выяснится, кто из монахов чего стоит. Если человека привело в монастырь не намерение искренне следовать Пути, он сам снимет монашеские одежды. А выстоявших надо разделить на духовных практиков и клерков. Нужно чётко разграничить роли – пускай каждый сосредоточится на той реализации Пути, которая отвечает его склонностям. И ещё, для принятия в монастырь нет необходимости в каких-то особых требованиях. Брать надо всех желающих, за исключением разве что совсем невменяемых и уродов, которые могут оттолкнуть людей. По прошествии времени те, кто не выдержит трудностей монашеской жизни, отсеются сами и останутся достойные. Поступление должно быть лёгким, а выпуск сложным. Новичкам следует проходить установленную практику в специально отведённых для этого монастырях, разорвав всякие связи с миром. Шести лет достаточно. После этого они официально будут приняты в монахи: одни продолжат духовную стезю, другие займутся хозяйственными делами и учительством. Нужно создать какой-нибудь орган вроде комитета монастырского управления, куда войдут члены четырёхчастной Сангхи, которые возьмут на себя финансовые, административные и другие материальные задачи; а из верхушки авторитетных духовных практиков выбрать настоятеля. Тогда прекратится теперешний позор, когда за это звание дерутся, как за право собственности на элитную квартиру. Если бы это случилось, не пришлось бы больше переживать из-за проблемы самозванцев и монахов низкого пошиба, отпала бы необходимость устраивать собачью грызню за лучший кусок, и тогда монашеская община завоевала бы уважение мирских, стала бы прибежищем для страждущих, вожатым истории и народа. Однако это лишь мечта. Пока у монастырей остаётся хоть какое-то имущество – нет, пока сам монастырь представляет собой материальную ценность – борьба за лакомый кусок не кончится. Пока существует животное под названием человек, мир на земле не воцарится. То же и в монастыре: где монахи, там и коррупция. Так что этот хаос, мешанина добра и зла, будет продолжаться вечно.

– Чисан, тебе надо восстановить удостоверение. Скоро создадут монашеский армейский корпус. Те, чьих имён не будет в списке, окажутся за бортом. Такого понятия как «странствующий монах» больше нет. В монастырях теперь тоже не так, как раньше. Установили порядки, бродяг велели не принимать.

Надо же! Я горько усмехнулся и сказал:

– Выходит, таким, как я, в монастыри теперь путь заказан. Это должно было случиться. Так монашеская община действительно завоюет уважение. Только всё это больше похоже на мечту. Не беда, если меня выгонят и я стану попрошайкой. Я искренне желаю, чтобы из монастырей выставили всех лжемонахов, начиная с меня самого, чтобы остались лишь настоящие, чтобы община воплощала истинное учение Будды и стала прибежищем для мирских. Но это мечта. Всего лишь бесплодная фантазия, какими постоянно тешат себя люди.

– Нет, на этот раз всё иначе. В правительстве ведутся разговоры о чистке монастырей. И в качестве первой меры борьбы с коррупцией учреждают монашеский армейский корпус. В военных билетах будут подробно записаны личные сведения, и на основании их исключат всех самозванцев. И ещё говорят, впредь каждого закрепят за одним монастырём, самовольный переход и паломничество будут строго контролироваться.

– Да я был бы только рад. Хоть какой-то порядок, пускай и из-под палки.