Мандариновый левират

– А это от вас зависит. Мы с ней говорили. Она отказалась. Теперь всё будет зависеть от того, как брат поговорит с ней, и как вы поговорите с её братом – какое уважение окажете им обоим.

Эдже с надеждой смотрела на младшего сына. Люди замолчали. Потом тихо молча разошлись.

– Сынок, это правда? – повернулась госпожа Эдже к Серхату.

– Что, мама?

– Неджат возвращается? Ты говорил с ним? Он согласен?

– Говорил. Послал меня.

– Но, Серхат, ты сказал людям!

– А что я должен был им сказать? «Да, мы ошиблись с браком брата Энгина, мы лишили вас источника заработков и всех доходов, простите?» Да они бы разорвали нас на части, – едко ответил сын матери.

– А как же Неджат?

– Дави на него! Он должен приехать. Меня уважают как хорошего человека. Его – как лучшего в округе хозяина. Мне доверяют решать вопросы организации бизнеса и решения социальных проблем. От него традиционно ждут управления делами и решения хозяйственно-производственных проблем. Три года назад он по телефону спас нас от разорения несколькими простыми советами.

– Я помню, сын. И ты не просто хороший человек. Ты самый лучший. Но ты прав, Неджат – единственный, кого послушают простые люди, крестьяне.

– Люди должны не слушать, а слушаться. И они послушаются только его. Дави на него, мама! Если он не хочет пожалеть нас и наших людей – пусть пожалеет эту девочку, нашу невестку. Они не оставят её в покое.

– Ты думаешь? Неужели?

– Сейчас это единственный выход, если брак не будет повторён. Они её просто убьют. Звони ему, мама.

– Хорошо.

Госпожа Эдже прошла в спальню. Села у окна в кресло и набрала повтор на телефоне. Он сразу откликнулся. Сын никогда не позволял себе игнорировать её, даже если она ему докучала.

– Да, мама! – раздался в трубке родной голос.

– Ты должен сказать «да» не мне, сын, а своей невесте в Мэрии.

– Мама!

– Послушай меня в последний раз, Неджат. Я понимаю твоё отвращение к этому браку. Но мы никогда не терпели столько потерь и убытков. Никогда не гибло столько людей, как за эти полгода. Полгода у нас идёт настоящая кровопролитная война! Но это ерунда, нам не привыкать. Мы справимся. Мы, но не эта девочка. Не жаль нас – пожалей хоть её. Они убьют её!

– Да за что?

– Не за что, сын, а ради чего. После её смерти её брат снова вернёт себе мандариновый сады, а мы – наши земли и мясной комбинат. Не наши люди, так люди её брата убьют бедную девочку. Она и так от нас натерпелась, да простит всевышний моего сына. Пожалей её. Вы распишитесь, сделаете ребёнка и сможете разъехаться и жить каждый своей жизнью.

– Но оставаясь в этом позорном браке.

– Весь позор этого брака, сын, обрушился не только на её голову, но и на наши. И мы должны остановить грязные сплетни.

– Сплетни?

– Я ведь рассказывала тебе, что Энгин с ней сотворил. Девочка еле выжила. Сейчас она в доме брата. Она на люди не может выйти – на неё косо смотрят, только что камнями не закидывают. Её может спасти только брак с одним из Арсланов и общий ребёнок двух кланов. Только тогда её оставят в покое. И её, и её приёмную дочь.

– Я не помню, чтобы ты говорила о ребёнке. Что за приёмная дочь, мама?

– У неё есть приёмная дочь, вроде их с братом дальняя родственница. Энгин и её хотел убить, когда в него словно шайтан вселился. Эту девочку тоже могут убить, так как люди считают, что она сама родила её в пятнадцать лет.

– А это может быть правдой?

– Она клянётся, что ребёнок приёмный. Но люди не слушают. Они убьют их обеих, сын.

– Хорошо, мама. Я подумаю.

– Некогда думать! Приезжай.

– Я подумаю, мама. Кстати, а как она относится к этому браку?

– Как и ты. Мы дважды ходили к ней всей семьёй, но она даже не вышла к нам из комнаты. Потом её брат устроил нам встречу, и она выслушала меня, но всё равно отказалась.

– Прекрасно! Я не хочу, она не хочет. А как мы жить-то будем? Как она на меня смотреть-то будет после всего?

– Живой будет – как-нибудь да посмотрит. А если они ей глаза закроют? Покорись, сын. Так надо. Прошу тебя!

– Я хочу с ней поговорить.

– Она не хочет разговаривать ни с кем из наших.

– Просто дай ей мой номер, мама. Я уверен, что мне она позвонит.

– Хорошо, сынок. Я сейчас же поеду к ней.

– Зачем? Можно продиктовать номер по телефону.

– Она не подходит к телефонам, она не хочет никого видеть и слышать.

– Дурдом какой-то. Она вообще нормальная? Я не хочу вдову брата, да ещё полоумную!

– Она нормальная. Она очень сильная и жизнерадостная девочка. Просто ей не повезло в этой жизни. Родители рано умерли. Росла у чужих людей. Потом брат долго вставал на ноги. Потом её изуродовал наш Энгин, не могу смириться.

– Да уж. Бедняга. Хорошо. Отвези ей мой номер. Поговори. А потом я с ней поговорю. И пусть мне позвонит наш главный староста.

– Хорошо, сын.

Они положили трубки, и Эдже радостно вздохнула. Раз уж Неджат решил говорить со старостой – это замечательно. Старик расскажет ему всё без прикрас, со всеми деталями и прогнозами местных. Пусть немного напугает его. А вот как она сама не догадалась дать невестке номер среднего сына? Скорее, скорее в особняк Картальоглу! Пусть эта проблема уже решится.