Мандат

Варвара Сергеевна. Кланяйтесь маме, я умираю.

Олимп Валерианович. Сам? Как – сам? Но вы все-таки ком­мунист?

Павел Сергеевич. Нет, товарищи. Я вообще…

Олимп Валерианович. Как – вообще?

Павел Сергеевич. Я, товарищи, вообще такой разносторонний человек.

Олимп Валерианович. Кончено. Все погибло. Все люди не­настоящие. Она ненастоящая, он ненастоящий, может быть, и мы ненастоящие?!

Автоном Сигизмундович. Что люди, когда даже мандаты ненастоящие.

Ариадна Павлиновна. Товарищи, меня нельзя арестовать, у меня дети, вот Тося и Сюся, крошки.

Степан Степанович. Все мы, гражданка, крошки.

Павел Сергеевич. Мамаша, скажите им, что я дурак, скажите им, что я глупый, – дураков, мамаша, может, не вешают.

Надежда Петровна.

Не поверят они, Павлушенька, не по­верят.

Павел Сергеевич. Поверят, маменька, ей-богу, поверят.

Все. Идут!

– Погибли!

– До отказа погибли.

– Что? Что?

Явление восемнадцатое

Те же и Иван Иванович, садится на стул и рыдает.

Олимп Валерианович. Что? Что?

Иван Иванович. Отказываются.

Олимп Валерианович.

Что отказываются?

Иван Иванович. Арестовать вас отказываются.

Пауза.

Павел Сергеевич. Мамаша, если нас даже арестовать не хотят, то чем же нам жить, мамаша? Чем же нам жить?

Конец.