Мандустра

Меня кто-то случайно толкнул, но я не обратил на это внимания. Кто то стоял за моей спиной. Но тут зажегся разрешающий свет, и я пошел через дорогу.

1987

ХИМИЯ И ЖИЗНЬ

Невесело и занудно проводить зимние вечера в стране объективной реальности, сидя в омертвелой кухне поздним временем трудового дня, когда граждане спят, словно заткнувшиеся фонари в задушевных поселках Сибири. Свет горит гнусно-желто, огонь страстей кипит в молодом яростном теле, которое словно просится на вертел или под танк, — но все мертво в этом мире для порочных бездельников, которые принуждены геморроидально располагаться на табуретках, раскачиваясь взад-вперед в ожидании перспектив.

Двое из них, выкуривая четвертую сигарету за последнее время, прихлебывали рыжий чай и смотрели друг другу в глаза, забавляясь увиденным. За окном чернота зияла красным сигналом. Но нет — это был не флэт, то была всего лишь кухня с бабушками в задних отсеках квартиры, развлечений не предвиделось в эту ночь, и можно было только во снах и грезах черпать реальность дырявым ковшом — жизнь погибала в лишних людях, воскресая на стройках, заводах, во взводах и райкомах.

— Я хочу веществ внутрь, — сказал один из молодых людей, качнувшись на табуретке. Он был насмешлив и оптимистичен, прокуренные глаза лукаво глядели в чай. — Поищи чего-нибудь такого.

Второй друг молча встал, мучительно осмотрел свое белое тело внутри рубашки, с удовольствием отметив взрослое оволосение груди, и осоловело направился к шкафу.

— Я хочу на вечеринку, — сказал он.

— А, — ответил ему друг, безнадежно уставившись на телефон, — никаких вечеринок нет. Давай лучше проведем викторину: «Влияние химических веществ на организм человека».

— Это интересная викторина, — ответил другой. — Но я бы с большим удовольствием провел сейчас исследование на тему: «Влияние опиатов на организм человека» или же «Влияние галлюциногенов на организм человека».

— Это банально. Гораздо лучше изучать вещества, еще не исследованные в достаточной мере. Наука нам спасибо скажет.

— Я не знаю, что она нам скажет, но это опасно.

— Опасности щекочут нервы. Вперед!

Они оба подошли к шкафу и открыли его, вытащив ящичек с семейными лекарствами. Отдельные старые таблетки пожелтело валялись на дне, переживая свою золотую осень.

— Итак, посмотрим, — сказал один из них, предвкушая разнообразные эффекты. — Что здесь есть… Посмотрим по порядку… Верошпирон… Что это такое?

— Не знаю, — сказал ему друг. — То ли мочепускательное, то ли от давления.

— Не подходит… Панангин?

— Не знаю.

— Папаверин?

— Это опиат, но не имеющий наркотического эффекта. По-моему, он расширяет сосуды.

— Отлично! — сказал первый друг. — Для начала примем его. Начнем с пяти.

Он вынул десять таблеток, и друзья немедленно их съели, перемалывая зубами жесткий субстрат. На вкус он был не очень мерзким.

— Запьем, — сказал один из них, и они начали быстро пить чай, ликвидируя остатки папаверина из своих зубов.

— Ну вот и все.

Пять минут они молчали, глядя прямо перед собой. Тело почти не реагировало, химия, по всей видимости, оказалась слабее.

Наконец один из друзей сожалеюще развел руками и сокрушенно промолвил:

— Не пойдет! Еще по пять!

Папаверин был немедленно доеден, и пустая пачка обиженно смотрела на людей, стремящихся жить.

— Ага! — зарычал один друг, подпрыгнув вдруг к потолку, оскалив рот наподобие пасти.

— Ага! — попытался повторить его жест другой, но поскользнулся, упал на паркет и начал быстро чесаться по всей протяженности тела семенящими движениями пальцев.

— Да-да, — согласился первый друг, онанируя ногтями шею и грудь. — Особенно вот здесь.

— А тепло внутри…

— Ой! — вскричал друг. — Затылок…

— Верно.

Все еще почесываясь, они подошли к ящику с лекарствами и опять склонились над ним, словно надеясь на лучшее в этом худшем из миров, потом стали извлекать новые блестящие облатки с именами лекарств — но мозги уже не могли рассуждать трезво, в тела друзей прочно и основательно вселялся болезненный задор, и они со смехом обсуждали дальнейшие варианты.

— Я предлагаю, — торжественно сказал один, — теперь я употреблю одно неизвестное лекарство, а ты — другое…

— Хорошо.

— Вот эти две упаковки… Это у нас… А, какая разница… И это. Сперва по три.

— Очень хорошо, — пробормотал другой, нервно почесывая срамные места.

Они съели таблетки, допив остатки чая, и, успокоенные, свалились задницами на табуреты, пытаясь настроиться на лирический лад.

— Вот мы откроем новый наркотик… — говорил один друг, упершись руками в колени. — Поедем на Запад, запатентуем… Станем миллионерами… Поедем на Гавайи… Ой!

— Что такое? — быстро спросил друг.

Один из друзей мучительно свалился под стол, напряженно схватившись за живот. Он бешено смеялся, постанывая.

— В чем дело?

— По-моему, вот это… Именно это и есть мочепускательное…

— Да? — испуганно проговорил другой.

Первый друг пулей вылетел из кухни в туалет, потом обратно, потом обратно и так далее, пока приступ не кончился. В то время как он все это делал, второго тошнило с балкона 12-го этажа прямо на сверкающий ночной город. Скорее всего он съел рвотное.