Манглабит Варанги (СИ)

Ну а что сам Роман?! А Роман, успевший принять самое деятельное участие в схватке на водах Аскании и позже, в числе прочих варангов вошедшего в Никею (возвращению древнего христианского града Самсон действительно радовался), ныне следует в передовом отряде крестоносцев, ведомом Боэмундом Тарентским. Татикий счел, что присутствие небольших сил ромеев среди норманн будет полезно — после чего выделил сотню конных стрелков из числа прониариев и их слуг… И славянскую сотню варангов, посадив ее на трофейных сарацинских лошадей! Естественно русичи не стали боевыми всадниками — вовсе нет. Их степные кобылки рассчитаны лишь для того, чтобы как можно скорее перемещать гвардейскую пехоту, что при случае будет сражаться в пешем строю. Просто на конях воины меньше устают и двигаются с большей скоростью… Собственно говоря, прием вполне известный среди варягов и прочих викингов. Так, например, после победы над урманами Харальда Хардрада у Стамфордского моста, англо-саксонские тэны и хускарлы Гарольда Годвинса именно на лошадях спешили на юг, чтобы встретить норманнское войско герцога Вильгельма Бастарда, позже прозванного «Завоевателем»… Но у Гастингса войско Гарольда дралось именно пешим.

Так вот, все без исключения русичи считают, что Татикий за счет их сотни решил обозначить ромейское присутствие в авангарде норманнов — и южно-итальянских, ведомых Боэмундом и Танкредом, и «природных» с севера Франции, следующих под началом Роберта Куртгеза, сына Вильгельма… И только сам Роман ведает об истинных причинах своей близости к Боэмунду Таренсткому.

Причем находясь рядом с давним врагов, сыну Добромилу с каждым днем все сложнее сдерживать ярко вспыхнувшую в душе застарелую ненависть…

Даниил Витальевич на мгновение осадил Вельянтифа, уже полностью оправившегося от ран, нанесенных сарацинскими стрелами под Никеей. А оглянувшись назад, на растянувшийся авангард крестоносного войска, он заприметил сотню варангов Ромки Самсонова (но как же непривычно видеть его столь повзрослевшим и заматеревшим бородатым варягом!) — раздумывая о том, что пора бы уже лично познакомиться с манглабитом русичей. Нужен только повод, чтобы как-то сдружиться…

В принципе, будет достаточно поравняться с сотником, чтобы после, притворно удивившись, вспомнить первую схватку с сарацинами у обоза, и начать разговор… Вот только теперь это не так просто сделать — потому что Роман ведет свою сотню вслед за отрядами Боэмунда из Тарента. А последний, приревновавший к славе «Танкреда» в битве при Никее, всячески затравил Белика в последние дни, домахиваясь до «племянника» по любым пустякам! По сути, хитрый, склочный и скользкий норманн всячески подрывает заметно возросший авторитет «Танкреда», хоть и избегает открытого конфликта… Но каждый раз при встрече он старается дать капитану то или иное поручение на правах старшего члена «семьи» — и одновременно с тем сюзерена. И делает это Боэмунд с таким видом, словно обращается с последним из своих слуг! Не преминув напомнить всем окружающим, что вождь италийских норманн совершил великую ошибку, оставив войско на «излишне молодого и чересчур самонадеянного племянника»… То допустившего под Никеей слишком большие потери среди рыцарей вместо того, чтобы пустить пехоту вперед, гоняться за сарацинскими конными лучниками… То упрекая в излишней медлительности и неспособности добыть решительную победу, протаранив сельджуков вплоть до ставки самого Кылыч-Арслана! С чем сам Боэмунд естественно, справился бы… В укор «Танкреду» ставится даже присяга ромейскому базилевсу — хотя по факту Даниил принес ее последним из крестоносцев!

Часть рыцарей из окружения сына Гвискара понимают его неправоту — но это лишь распаляет последнего все сильнее, и Боэмунд дает «племяннику» все более унизительные задачи. Точнее, задачи-то вполне нормальные, рядовые так сказать, задачи — но с таким видом, словно Боэмунд посылает Белика чистить сортиры… Так, в прошлый раз «дядя» мановением руки отправил Даниила Витальевича встречать обоз ромеев с тем видом, словно посылает набрать воды какого-то раба. Теперь же с напускным раздражением направил его «знамя» в голову колонны авангарда, где в боевом охранение следует всего сотня ромейских конных лучников… Вроде бы же нормальная задача — усилить боевое охранение?! Нормальная, ответственная, правильная…

Правда, что встречая обоз, что следуя в голове войска, рыцари и их оруженосцы из знамени «Танкреда» (как и он сам), вынуждены облачаться в полный доспех. Это под летним-то малоазиатским солнцем! Так что измученный жарой Белик уже сейчас «придумал» сюрко — легкую накидку из светлой ткани, защищающую кольчугу и ее владельца от излишнего нагрева…