Сергей Леопольдович Леонтьев

Маньяк

Роман

* * *

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Пролог

1981 год, город С.

Весна пришла, как всегда, неожиданно. Еще ночью столбик термометра за окном опускался до минус двенадцати. А днем, как уверял Павел Геннадьевич, степенный, предпенсионного возраста водитель, было не меньше плюс пятнадцати в тени. Метеонаблюдениям Павла Геннадьевича Андрей доверял. Тот был завзятым садоводом, и от капризов погоды на его шести сотках в садоводческом товариществе слишком многое зависело. Но и без показаний термометра на улице чувствовалось апрельское тепло. Хотя до конца марта еще оставалось целых четыре дня. Метровые сугробы стремительно чернели и оседали. По дорогам и тротуарам весело бежали ручьи, соединяясь в бурлящие речки. Дворы домов моментально стали непроезжими, и Андрей с Оксаной добирались до подъездов пешком, стараясь обходить месиво из подтаявшего снега и грязи. Оксана переживала за свои югославские зимние сапожки, приобретенные в прошлом году в магазине для новобрачных. Купленные там же пижонские гэдээровские полуботинки Андрея для русской весны вообще не годились, и, поднимаясь в квартиру, доктор останавливался на лестнице, чтобы вылить из обуви воду.

Но настроение все равно было весеннее, радостное, под стать сиявшему над городом солнцу. Казалось, что вместе с темными зимними ночами, пронизывающими ветрами и злыми морозами уйдут в прошлое все тревоги и волнения и впереди их с Оксаной ждет только хорошее.

«Надо заканчивать с расследованиями», – думал Андрей, пока Павел Геннадьевич неспешно вел машину на очередной адрес, ругаясь на городские власти, для которых оттепель, как обычно, наступила внезапно, поэтому снег с обочин вывезти не успели.

– Теперь грязища начнется, «карету», – так водитель называл вверенный ему санитарный автомобиль, – надо будет каждый день по два раза мыть!

Андрей слушал вполуха, кивал головой и думал, что хватит им с Николаем играть в сыщиков, пора остепениться.

«Ты теперь человек семейный, жена на шестой курс переходит, скоро можно и о ребенке подумать. Вот и Коля с Мариной уже о ребенке поговаривают».

В январе Коля с Мариной сыграли свадьбу. Праздник Неодинокий устроил в родной Николаевке, с деревенским размахом: жареным поросенком, томленными в сметане карасями, самогоном, грибочками, разносолами, гармонистом и катанием на тройке. Школьник Вовка под руководством Андрея запустил на свадьбе фейерверк собственного изготовления, после чего его авторитет в глазах николаевских пацанов поднялся на недосягаемый уровень. Правда, участковый Митрич ворчал, что так и избу спалить недолго. Но участковому налили стакан самогонки, и он отвлекся.

Вскоре после свадьбы Марина уволилась из роты охраны, переехала в город к Николаю и готовилась к поступлению в юридический институт. Коля выглядел абсолютно счастливым и однажды признался Андрею, что был полным дураком, когда не послушал друга и поперся на эту чертову Лысую горку[1]. Летом, скорый приход которого обещал сегодняшний день, друзья планировали взять отпуск и махнуть на машине в Крым…

– Все, дальше не проеду, – сказал Павел Геннадьевич, тормозя, – иначе застряну, толкать придется.

Толкать машину в грязи совершенно не хотелось. Андрей вышел, взял в салоне тяжелый ящик-укладку.

– Может, посидишь? – предложил он Оксане. – Я один схожу. Чего тебе лишний раз грязь месить.

Настырная студентка с копной каштановых волос и лукавой хитринкой в больших зеленых глазах, пришедшая три года назад на практику в бригаду Сергеева, прошлым летом стала его женой. Андрей с тревогой ждал, когда семейный быт начнет потихоньку разъедать отношения и убивать чувства, о чем снисходительно рассуждали умудренные жизнью старшие товарищи, и с радостью обнаруживал, как, напротив, с каждым днем открывает в себе все новые и новые грани влюбленности. Сейчас был период особой нежности и заботы. Андрею хотелось защитить самого дорогого человека от всех жизненных невзгод. Он даже подумывал предложить Оксане уйти со скорой, перевестись на более спокойную работу в стационар. Сегодня он физически страдал, видя, как проваливается девушка в глубокие, покрытые коварным ледком лужи, как морщится и прикусывает губу, когда ледяная вода заливается в сапожки…

Оксана посмотрела на квиток вызова.

– Женщина, двадцать девять лет, без сознания…

– Наверняка ничего серьезного, – сказал Андрей, – обморок или вегетососудистая дистония. Точно не инсульт, я один прекрасно справлюсь.

– Нет, – вздохнула Оксана, – пойду с тобой. Все равно ноги уже мокрые. Вдвоем быстрее, потом обедать поедем. Кушать ужасно хочется.

Скользя и оступаясь, они пробрались во двор панельной пятиэтажки. Первое, что увидел во дворе Андрей, был милицейский патрульный автомобиль с включенной мигалкой. Машина стояла около подъезда, где, судя по нумерации, находилась нужная им восьмая квартира.

«Что за ерунда, – подумал Андрей. – При чем здесь милиция?»