Маньяк

"Среди восьмисот тысяч заключенных — несколько десятков тысяч тюремных париев. Целая каста неприкасаемых.

Это нарушители неписаных законов неволи, пешки в чьей-то кровавой игре, симпатичные юноши, не сумевшие уберечь себя от изнасилования. Абсолютное большинство так называемых «обиженников» — славяне. Из около семисот воров в законе

со славянскими именами, фамилиями, лицами — всего сто восемьдесят. Кто остальные? Много выходцев из Средней Азии. Но подавляющее большинство — кавказцы. Прежде всего, грузины, армяне, азербайджанцы.

Еще два года назад во Владимирской тюрьме отбывала наказание большая группировка грузинских воров в законе.

Но вот одного затребовали по спецнаряду, другого, третьего... И пошел поток. Ну а там, в родных краях кто-то вдруг сбежал, кому-то вдруг сократили срок до отбытого, кого-то вдруг помиловали.

Где же они сейчас, выпущенные с формальным соблюдением буквы закона? Снова там, где им понравилось. В российских городах и поселках. Уже останавливают поезда (совсем как в годы гражданской войны) и грабят пассажиров.

Не нужно быть большим провидцем, чтобы предсказать, что будет дальше. Налеты на банки и склады, на магазины и офисы, террористические акты (по тайному заданию некоторых политиков) против тех, кто опасен или неугоден. Сегодня едва ли не каждый среднеазиатский или закавказский уголовник имеет автоматическое оружие, гранаты. Завтра их бандгруппы почти наверняка завладеют минами, бомбами...

Совершивший преступление в России и успевший скрыться на том же Кавказе почти автоматически избегает уголовной ответственности. Местные милицейские органы не отвечают на запросы, не помогают в розыске, а чаще всего даже препятствуют ему.

«Ну взяли их, а дальше что?» — спрашивал я начальника Владимирской тюрьмы Виктора Горшкова.

"Ума не приложу, — отвечал он. — Если они у нас совершили преступление, значит, у нас должны и наказание отбывать. Но если на них придет спецнаряд от МВД их республики, мы просто обязаны будем их этапировать...

Может быть, поэтому они и ведут себя так нагло?! Это в русском характере — терпеть голод и холод, убивать и умирать за убеждения, какими бы ложными они ни были. А те ребята берегут себя, любят комфорт, достаток. И в общаковой кассе у них куда больше денег. Добавим к этому, что их вытаскивают отсюда, а нашим никто не помогает выбраться. Славянские воры в законе пока что терпят, стараются, как они говорят, не выносить свои противоречия на общую массу заключенных. Но мы-то чувствуем, что рано или поздно терпение лопнет, и тогда..."

Виталий Еремин. «Крытая» (Размышления во Владимирской тюрьме). «Неделя», 1992, N_11