Маньяк

На улице Корантэн подставил лицо ветру, и ему сразу полегчало. Упругий ветер нес запах моря и, казалось, смывал с его души всю мерзость, в которой он так долго барахтался.

- Пошли, - позвал он Бришо, - нужно позвонить Баба. А потом мне предстоит еще кое к кому зайти.

В комиссариате Ле Коат составлял отчет для своего начальника, который, как обычно, не преминет приписать себе все заслуги в раскрытии этого запутанного дела...

Глава девятнадцатая

Ни в чем не уступающее средиземноморскому, солнце нещадно пекло над пляжем Ла-Боли, по которому прогуливался легкий западный ветерок, весело наполнявший паруса яхт. Зазывая покупателей, по пляжу расхаживали продавцы вафель; детишки самозабвенно рылись в песке. Влюбленные парочки, взявшись за руки, потихоньку забредали в теплую воду, чтобы пофлиртовать, отплыв подальше от берега. Ла-Боль являла собой именно то, чего от нее ожидали: обитель спокойной и счастливой отпускной жизни. Место, где приятно остановиться на две-три недели, чтобы забыть о серой повседневности. Там-сям были отдыхающие, погруженные в чтение газет. Многие только сейчас узнавали о чудовищном преступлении, совершенном, можно сказать, у всех на глазах. Слава Богу, что полиция уже его раскрыла.

Корантэн отложил кипу газет без горечи, хотя, как всегда, ни в одной из них не было и полслова об участии в расследовании специально присланной из Парижа группы. Зато чуть не с каждой счастливо улыбался Иван Ле Коат, с удовольствием демонстрируя вещественные доказательства: "Кодак", пакетики "секс-лакта", шприц, с помощью которого была убита Вероника.

Незадолго до этого Корантэн, как и собирался, посетил всех, кого наметил. Месье и мадам Довилье, мадам Маринье, а также Шейлу, которая сквозь слезы спросила у него, на сколько ее могут упечь. "Минимум два года строгого режима", - жестко ответил он.

Жерар - последний, кого он хотел увидеть, был на пляже. Борис отдал ему калькулятор.

- Спасибо, старик. Только благодаря этой штучке я смог докопаться до истины.

Он рассказал Жерару, как погибла Вероника, как был арестован и изобличен "черный человек", преследовавший подростков.

Жерар молча выслушал, затем нажал несколько клавиш на своем калькуляторе и протянул его Корантэну. Тот прочел: 13.5.18.3.9.

- Переворачивать нужно?

Жерар отрицательно покачал головой.

- Нет, бесполезно, это слово из пяти букв. Вовсе не то, которое обычно приходит на ум.

Корантэн сосредоточился.

- Ага! Я все понял: 13 - это тринадцатая буква алфавита, то есть М, 5 пятая, значит, Е.., и так далее. МЕРСИ. - Он изучающе посмотрел на подростка. - Ведь она умерла. За что же меня благодарить?

Жерар притворился, что его страшно интересует неуверенное лавирование яхты, ведомой неопытной рукой новичка.

- Спасибо за всех остальных. Тех, кого этот Капелло мог бы тоже погубить, если бы не вы.

***

Aженни прощалась с Эме Бришо.

- Ты меня бросаешь, вероломный ты человек! - говорила она с неподражаемым английским акцентом.

Бришо закончил укладывать чемодан.

- Ничего не поделаешь. - Вид у него был глупый и несчастный. Она красноречиво вздохнула.

- Да, конечно. Ведь ты женат.

Бришо подскочил, словно его ужалил тарантул.

- А какая она из себя, твоя жена? - Дженни пригладила ему усы. - У нее красивая грудь?

У Эме Бришо даже уши покраснели.

- Замолчи! - aзвился он. - Не говори так о Жаннетт!

Дженни обиженно отошла.

- А что тут такого? - воскликнула она по-английски. - Она ведь женщина? А что для женщины может быть важнее красивой груди? - Она задрала майку. - У нее такие же большие груди, как у меня?

Бришо закатил глаза и принялся читать про себя "Отче наш".

***

A номере напротив Борис Корантэн прощался с Клодин и Жинетт. Его, правда, несколько смутило, как они предложили это сделать. Уж, кажется, что могло смутить такого закаленного в любовных баталиях бойца, как Борис, однако и он растерялся, когда подружки предложили ему переспать с ними обеими одновременно. Всего-то...

По тому, с каким жаром Клодин и Жинетт обсуждали "технические" подробности осуществления своей идеи, Борис понял, что любовного опыта и сноровки им не занимать.

Лежа на кровати, Клодин подняла и раздвинула ноги, положив пятки на спинки двух широко расставленных стульев. Жинетт, стала над нею на колени, приподняв зад, и прильнула своими губами к ее губам.

- Чего же ты ждешь? - приказала Клодин.

Борису ничего не оставалось, как подчиниться. Он прошел к ним между стульями и долго ублажал по очереди каждую. Клодин и Жинетт все это время страстно целовались и ласкали друг друга. Похоже, у подружек были близкие отношения не только по работе...

Когда напряжение достигло предела, послышался голос Клодин:

- Назови число. Один или два?

- Зачем? - с недоумением спросил Борис: меньше всего он думал сейчас о числах.

- Потом объясню. Сначала скажи.

- Ну, пусть будет два.

Клодин отбросила со лба прилипшие кудряшки.

- Два у меня. Сеанс завершается со мной. Уяснил?

Ее изобретательность сразила Бориса. Оставалось лишь приложить все усилия, чтобы и Жинетт не осталась обиженной.