Маньяк

- Уф! Это мне больше нравится, - пробормотал он.

"Что кому нравится", - подумал Бришо, потея. Он всегда потел, если чувствовал себя не в своей тарелке. А в этом деле он себя именно так и чувствовал. Странная особенность: когда он видел, как люди кичатся своим богатством, его бросало в пот. Это было сильнее его. Он повернулся к широченному окну, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, созерцая солнечный закат на фоне розовых и зеленых облаков, сгрудившихся вдалеке над золотисто-желтым океаном. После обеда задул ветер, и завтра, конечно, погода будет хуже, чем сегодня. Даже сейчас можно предположить, что ночью будет довольно свежо. Не то что эта противная и душная, как парилка, комната, в которой он сейчас вынужден сидеть и контролировать каждое свое слово и жест.

Луис Капелло переложил свою жвачку за правую щеку.

- Я узнал о смерти бедняги Маринье из газет, - произнес он, сглотнув слюну. - Какой ужас! Он так давно работал у меня. Он всегда был такой пунктуальный, работящий, честный малый. Как мне было догадаться, что у меня под боком скрывается настоящий доктор Джекилл или мистер Гайд?..

Корантэн отвел взгляд в сторону. Сегодня с самого утра газеты навесили на Маринье этот ярлык. Они все словно с цепи сорвались, как будто местные группировки, оказывавшие давление на газеты, вдруг отменили обет молчания. Даже в Париже пресса начинала поднимать страшный шум. Когда он докладывал Чарли Бадолини по телефону о ходе расследования, не забыв сказать о находке розовых купонов, чтобы подсластить пилюлю, шеф зачитал ему несколько заголовков. "Паризьен либере" дала такой: "Разгул нравов в Ла-Боли. Наркотики и разврат".

"Им недостаточно уже развращать нашу молодежь. Теперь они ее убивают после жестоких истязаний". Дальше шел такой полный негодования текст, бичующий нравы, что он пришелся бы по вкусу даже покойному Амари, бывшему директору этой газеты. Остальные не уступали ей в язвительности. Так, например, "Либерасьон", газета левых сил, озаглавила свою статью: "Веронику ударили ниже пояса". Да и в верхах разыгрался ужасный скандал. Бадолини не стал скрывать от Корантэна, что к нему уже пристают с вопросами о том, чем это там занимается его команда. Кроме того, пошли угрозы. Бертье, шеф уголовной полиции, сказал, что пара парней из его ведомства давно бы разобралась с этим делом, если бы их послали туда вместо Бришо и Корантэна. А так как Бертье был главным соперником Бадолини в борьбе за кресло заместителя директора уголовной полиции, которое должно было освободиться через два года, то...

Корантэн, превозмогая себя, вновь посмотрел на главу "СЕКАМИ".

Капелло как раз что-то сказал, но слова его утонули в слюне.

- Не понял, - отрезал Корантэн.

- Я сказал, что постараюсь кое-что сделать, чтобы помочь вдове Маринье. У нее ведь осталось двое детишек на руках... Я прибавлю энную сумму к компенсации за увольнение.

"И на том спасибо", - подумал Бришо, прикидывая, на сколько же нулей увеличится сумма выплаты.

Луис Капелло увлеченно разглядывал свои ногти.

- Поверьте, я искренне сожалею, что ничем больше не могу вам помочь. Но я действительно не представляю, что еще добавить к тому, что уже рассказал вам.

А наговорил он перед этим целую кучу банальных и неинтересных вещей.

С видом человека, который все понимает, Корантэн сказал:

- Ну что вы, вы нам подтвердили очень важные подробности. Например, что Маринье не пил и, по всей видимости, не принимал наркотиков. Что он был работящим человеком и многое другое. Для нас было крайне важно услышать это именно от вас.

Жвачка заметалась по рту Капелло, между правой и левой щекой, и наконец пристроилась слева.

- Я бы тоже хотел задать вам один вопрос, - не переставая жевать, сказал Капелло. - Если вдруг в ходе расследования вы найдете, а может быть, уже нашли какие-нибудь документы или досье, которые Маринье мог унести с работы домой, я буду вам очень признателен, если вы мне об этом сообщит?. Там могут быть очень важные для меня вещи. Маринье ведь был в курсе всех наших дел, - его сухие губы растянулись в улыбке. Впервые за все время их встречи. - Вовсе незачем, чтобы бумаги, не представляющие интереса для посторонних, валялись где попало, - aобавил он с таким видом, что стал вдруг похож на отца Горио, только с крашеными волосами. А в том, что они крашеные, Корантэн был теперь абсолютно уверен.

- Постараемся что-нибудь сделать, - рассеянно бросил он, вставая из своего чересчур мягкого кресла.

Едва они вышли на улицу, Бришо вздрогнул под порывом разгулявшегося ветра. Наступала ночь, и он озяб в своей легкой полотняной курточке и тонкой рубашке.

- Маринье, должно быть, знал много интересного о делишках этого проходимца, - сказал он, догоняя Бориса, который размашисто шагал к машине.

- Полностью с тобой согласен, - пробормотал Корантэн, садясь за руль, Этот Капелло настоящий жулик.

Их теперь слишком много развелось...

Эме Бришо закрыл окошко со своей стороны, сожалея, что пришлось покинуть душный салон, в котором только что он чувствовал себя так неуютно.