Читаем Маньяк Синкевич полностью

Маньяк Синкевич

Качалов. Сейчас ничего. Но, знаете, я всегда мечтал играть в театре. Всё откладывал, боялся попробовать. Но видимо сейчас тот случай, когда больше не нужно ждать, пришло время действовать.

Радиоприёмник. Такой смешной человек! Удивительно, почему из всех смертных именно ему дарован второй шанс?

Синкевич. Не понимаю, почему вы выздоровели. Я прописал вам те же препараты, что остальным. Но от них я получал лишь свидетельства о смерти. Вы же живой и здоровый, сидите здесь передо мной.

Качалов. Согласен с вами, доктор, это настоящее чудо! И я больше не имею права растрачивать жизнь на вещи, которыми бы в жизни не занялся, если бы за них не платили. Пришло время зажить по-настоящему.

Радиоприёмник. А он серьёзно настроен.

Синкевич. Нет!

Качалов. Простите, доктор?

Синкевич. Вы вообще понимаете, что с вами случилось? Вы вообще понимаете, что происходит? Каждый день от камчатки умирают две тысячи человек…

Радиоприёмник. Три тысячи, доктор.

Синкевич. Три тысячи! И вы возможно первый, кто победил болезнь. Вас нужно изучать. Возможно, поняв как выздоровели вы, мы поймём как следует бороться с вирусом.

Качалов. Изучать? Но я ведь не лабораторная крыса, доктор. Я — живой человек. Как же я начну актёрскую карьеру, если буду часами торчать тут у вас?

Радиоприёмник. Действительно!

Синкевич. Василий Андреевич, вы вообще осознаёте, сколько людей заражается каждый день и не надеется выздороветь и получить второй шанс? Но, вот, появились вы. Вы тот, благодаря кому у человечества появилась надежда. Василий Андреевич, вы должны, вы обязаны пойти мне навстречу и помочь найти лекарство для человечества.

Качалов. Доктор. Я всё понимаю. Но Бог даровал мне второй шанс не для того, чтобы потратил его на больничные стены.

Радиоприёмник. А мы прерываем музыкальную программу на службу новостей! По последним данным число заражённых новой формой вируса камчатка увеличивается. Больницы переполнены. Пациенты лежат в коридорах. В нескольких регионах врачи гонят больных из больниц и отказываются оказывать помощь. На данный момент смертность от вируса увеличивается. От камчатки ежедневно умирает четыре тысячи человек.

Синкевич. Василий Андреевич, другим второго шанса не было дано. И сейчас тысячи людей умирают, так и не попробовав жить по-настоящему, как вы. И только в ваших руках это исправить.

Качалов встаёт и шагает по кабинету.

Радиоприёмник. А смертность от вируса продолжает расти. На сегодняшний день от камчатки ежедневно умирает пять тысяч человек.

Качалов

. Я всегда мечтал о сцене, доктор. Знаете, когда я лежал дома в постели, не в силах подняться на ноги. В тот момент я не помнил уже тех, с кем жил, и кто окружал меня каждый день. На удивление, я промотал в голове всю свою жизнь. Я ясно помнил дни в университете, в школе. Помнил, как допоздна сидел и заполнял бумаги, назначение которых не понимал. Помнил, как читал детям стихи и видел в их глазах лишь равнодушие и желание поскорее уйти с урока. И я пришёл к страшной мысли, что не хочу выздоравливать. Не хочу возвращаться к той жизни. Я хотел умереть. Это страшно, доктор. Никому не пожелаю пережить это.

Синкевич. Василий Андреевич, подобное испытывают тысячи больных каждый день. Вы не один такой.

Радиоприёмник. А смертность от вируса продолжает расти. На сегодняшний день от камчатки ежедневно умирает семь тысяч человек.

Качалов. Я всё это помню, доктор.

Свет на сцене гаснет.

Снова загорается. Синкевич так же сидит за столом. Качалов со скорченными конечностями лежит на диване и не понимает, где он. Его замечает Синкевич.

Синкевич. Василий Андреевич?

Синкевич подходит к больному на диване и встаёт на колено.

Синкевич. Василий Андреевич?

Качалов. Доктор?

Синкевич (радостно). Вы меня помните?

Качалов. Простите, я вижу вас впервые.

Синкевич. Почему же вы решили, что я доктор?