Маньяками не рождаются (СИ)

Вечером они встретились в уютном кафе, за отдельным столиком, отгороженном панелью и закрытым шторой. Волнение, охватившее всё ещё не поверившего в удачу Утюгова, улетучивалось по мере произнесения тостов, пока, наконец, он осмелился поцеловать её руку, а потом они сидели рядом и полностью отключили себя от беспокойной пляшущей оравы завсегдатаев. Они рассчитались и скромно удалились из бара. Любовь Ивановна позвонила домой. Ответил Павел. Она, убедившись, что он дома и его дача не занята, отправилась туда на такси со своим новым претендентом в возлюбленные. Веселились от души. Она забыла про свой бальзаковский возраст и предалась любовным утехам. Расстались они лишь в пять часов утра. Любовь Ивановна потихоньку открыла дверь дома, прошла к себе и немедленно уснула. На сон ей оставалось два часа и она их использовала по назначению. Утренняя ванна смыла все ее вчерашние похождения, и она в точно определенное графиком работы время, очутилась в кабинете. Её возлюбленный пришёл через полчаса с бумагами и она подписывала их с видом абсолютно отрешенного от вчерашнего дня человека. Он даже запаниковал. Она же, увидев перемену в настроении стоящего служащего, сама приподнялась со стула и поцеловала его в щечку.

- Это тебе премиальные за чудесный вечер.

- Можно повторить, - предложил он немедленно.

- Обязательно, но не сегодня.

- Когда?

- Я скажу тебе.

- И Александр Владимирович Утюгов, неудачник в семейной жизни снова попал как в той поговорке: - "Быть бычку на верёвочке". Но это была чудесная верёвочка, с которой этот бычок не согласен был срываться. У Любовь Ивановны начался любовный месячник. Она вся расцвела, теперь уже не холодной прелестью, а пышным осенним букетом. От неё веяло сексуальной развязностью и поздним счастьем. Павел заметив перемену в поведении матери, в шутку произнёс:

" Любви все возрасты покорны".

- Перестань, насмешничать, - а сама покраснела и поспешила к себе.

- Что это с ней? - недоумевал он.

- Понятия не имею, - успокаивала его жена, тоже заметившая перемену в поведении свекрови. - Нам то какое дело?

- Не скажи, - запротестовал он. - Отец в больнице, а мать занялась любовью.

- Откуда ты знаешь? - недоумевала Вера. - И как ты можешь говорить так о матери?

- Имею основания, - ответил сердито он.

- Оставь ты в покое женщину.

- Я все проверю и тогда не сдобровать голубкам, - рассвирепел сын.

- У неё может быть своя личная жизнь, ты не думал об этом?

- Ты что же, поощряешь измену жены мужу?

- Ну что ты, перестань, а то мы поссоримся.

- Лучше поссориться, чем носить рога.

Павел выскочил из комнаты. Вера понимала, что наговорила лишнего в запретной теме семейных взаимоотношений. Хотя она и понимала, что у женщины, имеющей мужа вряд ли должен быть любовник. Хотя она сама попала именно в такую историю, когда еще не разведясь с Василием, уже совершила грехопадение с Павлом. С точки морали такое поведение недопустимо, но обстоятельства иногда диктуют прямо противоположные разуму и нравственности поступки.

Любовь Ивановна посетила мужа в больнице. Он снял очки и внимательно посмотрел на жену.

- Что-то ты, мать, сияешь как новый пятиалтынный? Удача на работе?

- Просто рада тебя видеть, - и она погладила его небритую щеку.

Игнат Терентьевич уже давно понимал, что супруг из него никудышный. Все его заморочки с работой, падения и взлеты, отнимали слишком много времени и сил. Он никогда не был бабником. В его жизни был курьёзный случай, когда много лет назад он взял с собой стенографистку, симпатичную девушку в командировку. Вечером, придя с ужина в гостиничном ресторане, он обнаружил у себя в кровати свою милую сотрудницу. Открыв одеяло и увидев ее прелести во всеоружии без оболочки платья, приказал немедленно покинуть его номер. Девчонка расплакалась.

- Вы меня опозорили, - хлюпала она.- Неужели я недостойна переспать со своим боссом?

- Достойна, достойна, - говорил ей Игнат Терентьевич, бросив платье на кровать. - Я даю тебе десять минут на сборы, на столе оставляю деньги на билет, и когда приду, ты должна ехать по направлению аэропорта.