Манифест Дзен. Свобода от себя

Абсолютно необходимо трансцендировать ум. И странно — в тот миг, когда вы трансцендируете ум, вы также в первый раз понимаете его. Потому что для понимания любого явления вам нужно стоять в стороне, необходимо небольшое расстояние.

Медитирующий может понять ум и не-ум, поскольку он стоит в стороне, поодаль, как свидетель. Он может видеть мысли, и он может видеть отсутствие мыслей, и он понимает то, что и то и другое существенно. Мысль для ограниченного, а не-мысль для безграничного.

Твой вопрос в том, что книга Пола Репса «Плоть дзен, кости дзен» дала тебе интеллектуальное понимание...

Не существует интеллектуального понимания дзен.

Дзен нужно понимать неинтеллектуально.

Дзен это опыт.

Он не имеет ничего общего с логикой, объяснениями, аналитическими процессами. Если вам известен вкус сладкого, то возможно, вы не сможете рассказать, что это такое. И если кто-то спрашивает вас: «Что такое сладкое?», вы знаете, что вы попадете впросак, вы не сможете этого рассказать. Этот вкус на самом кончике языка.

Восток не пытался подойти к действительности философски — он испробовал совсем другой, неинтеллектуальный, медитативный путь. Это путь переживания вкуса.

Не спрашивайте, что такое действительность, испытайте ее вкус. Она доступна вам; это сама ваша сущность. Зачем вы продолжаете заглядывать в Библии, в Кораны, в Гиты? Почему вы не смотрите внутрь себя? — она там. А если ее там нет, ее нет нигде. Если она там, она повсюду. Это простой опыт.

Один из величайших философских гениев, Г. И. Мур, написал книгу об очень небольшом, простом предмете: «Что такое добро?» Хоть он и дает своей книге очень интеллектуальное название «Принципиальная Этика», смысл — в поисках добра; «Что есть добро? Что этично?» После двухсот пятидесяти страниц туманной дискуссии он делает вывод - последнее положение заключается в том, что добро неопределимо. Так зачем же этот вздор?

Один из моих учителей был студентом Г. И. Мура, и поскольку он являлся студентом Г. И. Мура, то считался авторитетом в университете.

Я уже прочел книгу перед тем, как вошел к нему в класс. Он раскрыл книгу...

Я сказал: «Пожалуйста, сперва прочитайте последнее предложение».

Он посмотрел на меня озадаченно. Он спросил: «Зачем?»

Я сказал: «Это решит все дело. Прочтите последнее предложение, или его прочту я, у меня есть книга». Но он сказал: «Зачем вы просите об этом?» Я ответил ему: «Я не прошу этого по какой-нибудь интеллектуальной причине, я прошу этого с тем, чтобы вы могли выбросить книгу в окно, потому что последнее предложение: «Добро неопределимо». Тогда зачем беспокоиться? Лучше займите нас чем-то важным. Зачем тратить время?»

Он посмотрел на меня. Он велел всем студентам выйти и сказал: «Мы должны в этом разобраться. Если вы настаиваете на чтении последнего предложения сначала, вы правы, книгу нужно выбросить. Но вся моя цель здесь это преподавать вам эту книгу».

Я сказал: «В ней нечего преподавать».

Он сказал: «Вы правы также и в этом, так как, в конце концов, я вынужден был прийти к такому же выводу».

Я сказал: «Вам известно это и мне известно, так зачем тратить время?»

Он спросил: «Что же вы предлагаете? Что нам делать?»

Я сказал: «Что вы станете делать после того, как книга закончится?»

Он сказал: «Я никогда не думал над этим».

Я сказал: «Вы были личным студентом Г. И. Мура, и вы не спросили у этого парня, что если ему было известно, что добро неопределимо, тогда зачем тратить время, почему не сделать что-то важное? Тогда почему не подойти к этому восточным путем?»

Восток никогда не называет что-нибудь неопределимым. Он лишь говорит, что вещи либо определимы, либо переживаемы. Это различие Восток делает ясно. Если нечто неопределимо, значит оно переживаемо.

Сладкое неопределимо. Как вы собираетесь определить его? Желтизна цветка неопределима. Что вы собираетесь сказать? Что такое желтое? Желтое это желтое — но это было бы тавтологией, а не определением.

Есть вещи, — и таковы наиболее ценные веши, — которые должны быть пережиты в виде опыта. Добро должно быть пережито, не определено.

Он сказал: «Вы упрямый студент, но пощадите меня».

Я сказал: «При одном условии: если вы дадите мне сто процентов посещаемости. Я никогда не буду приходить в ваш класс. Вы можете продолжать свои лекции о неопределимом; я могу заняться чем-нибудь другим».

Он сказал: «Я вынужден согласиться. Я буду ставить вам посещаемость, приходите вы или нет».

Я сказал: «Вопрос не в том, прихожу я или нет. Я не приду, и я сделаю это ясным и понятным каждому в классе. Будут приходить только идиоты, потому что если нечто неопределимо... а вы знаете это, и вы согласились со мной.

Никто не придет. Продолжайте сидеть здесь, читайте вашу книгу, находите, в конце концов, то, что вы уже знали — что добро неопределимо. Тем временем мы могли бы сделать многие вещи, которые стоит сделать. Даже выращивая розовый саженец, даже сажая цветник, можно создать немного добра, немного красоты, немного опыта в существовании. Или не делать ничего, просто посидеть...»