Манипулятор

Петровский знал обо всех нюансах новых переговоров. Знал он и другое. За несколько дней до дефолта члены правительства успели предупредить «дружественные» банки о возможной смене курса и грядущем событии. В результате несколько банков сумели избавиться от всех государственных казначейских обязательств, закупая на имеющиеся деньги валюту по цене одного доллара за шесть рублей. Разумеется, когда грянул кризис, выяснилось, что эти банки не только не потеряли свои деньги, но наоборот — сумели составить неплохой капитал на общей беде собственного народа. Но банкирам и политикам всегда глубоко наплевать на народ. К этому времени сложился уникальный олигархический класс, которого не было нигде в мире. Сказочно разбогатевшие молодые люди с выпученными глазами и лицами недоучившихся увальней в одночасье превратились в миллиардеров. Но они не уважали страну, благодаря которой стали такими богатыми людьми. Миллиарды долларов вывозились за границу, оседали на счетах в оффшорных зонах. Покупались виллы, замки и дома по всему побережью Средиземного моря. Семьи новых олигархов спешно отправлялись за рубеж, где оставались жить и учиться. По существу, страна превращалась в большую колонию, откуда несколько десятков циничных и прагматичных молодых людей качали деньги. Все национальные богатства были поделены между группой лиц, ставших негласными владельцами огромного государства. Миллионы людей не получали даже заработной платы, сидели без света и тепла в стране, которая экспортировала нефть и газ на миллиарды долларов.

Тогда, в августе девяносто восьмого, казалось, что удержать население от погромов невозможно. Создалось впечатление, что все стоит на грани, за которой начнется всеобщий хаос. В других странах мира обвал собственной валюты даже на пятьдесят процентов становился национальной катастрофой. Через несколько лет в Аргентине такой обвал вызвал отставку сразу трех президентов подряд. Но в России произошло самое настоящее чудо. И совершило его левоцентристское правительство нового премьера. Никто не мог поверить, что новому правительству удастся отодвинуть Россию от грядущей катастрофы, спасти ее от развала и неминуемой гражданской войны.

Но новый премьер потребовал и немыслимой прежде платы за свою работу — отодвинул олигархов от управления государством, установил жесткий финансовой контроль за расходами и вывозом капиталов из страны, ввел негласную цензуру в средствах массовой информации, начал полномасштабные ревизии уже заключенных договоров, разрешил правоохранительным органам взять под контроль деятельность самых богатых людей в государстве, неприкасаемых при прежних правительствах. По существу, начал расшатывать фундамент того режима, на котором покоилось личное благополучие президента и его семьи.

Петровский понимал, что противостояние неизбежно. Все попытки примирить существующие противоречия между главой государства и главой правительства оказались безуспешными. Президент понимал, что обязан новому премьеру сохранением общей стабильности, в том числе и собственной должности. И не мог простить этого премьеру. К тому же новый премьер решил сразу показать зубы и подготовил документы о согласии, по которому его нельзя было автоматически освободить от занимаемой должности. Благодаря нескольким информаторам президент получил этот документ почти одновременно с премьером. И пришел в бешенство, понимая, что его хотят обойти. К тому же снова напомнили о себе старые болячки. И тогда глава государства в который раз решил выйти на бой с собственной тенью. Он принял решение отстранить премьера от власти, рискуя даже вызвать новый экономический кризис.

В стране назревал очередной раунд политической клоунады. И гром грянул весной девяносто девятого.

Услышав сообщение Бубенцова, Петровский почувствовал, что земля уплывает у него из-под ног. Рядом стоял Бронштейн, очевидно сообразивший, что произошло.

— Который у вас час? — хрипло спросил Святослав Олегович.

— Половина десятого утра, — ответил Паша.

— Нужно задействовать «альтернативный план», — пробормотал он. — Ты помнишь все мои инструкции?

— Я уже все подготовил. Поэтому и позвонил вам. Вы разрешаете действовать?

— Да. Когда передадут протест прокурора в суд?

— Через полчаса. Трохина обещала приехать в суд к десяти.

— Оставь там своего человека и действуй, — приказал Петровский. Затем помолчал и неожиданно добавил: — Паша, я на тебя рассчитываю.

— Не беспокойтесь, Святослав Олегович.

— Больницу уже нашел?

— Да. Город совсем недалеко. Называется Виногробль.

— Ну и название, — удивился Петровский. — В общем, действуй как я тебе говорил. Удачи. И чтоб без ошибок. — И он убрал телефон в карман.

Еще вчера, разговаривая с Симоновым, Святослав Олегович предусмотрел этот вариант. Поэтому и спрашивал у Игоря Сергеевича насчет мобильных телефонов. Узнав, что их нет, принялся разрабатывать этот авантюрный план. И хотя Симонов ему лично понравился, пришлось по отношению к нему поступить жестоко.