Манипуляторы сознанием

 Изучение общественного мнения целиком и полностью было поставлено на службу холодной войне. Индустрия опросов подчинила свои интересы интересам официальной политики. Джордж Гэллап несколько раз делал по этому поводу откровенные заявления. Еще в конце 1962 г. он говорил, что «единственная область, где мы можем иметь преимущество по отношению к русским,— это наши исследовательские методы для предварительной оценки пропаганды и измерения степени ее успешности». Далее он делал следующий вывод: «Пять миллиардов долларов, израсходованные сегодня на танки, пушки и военные корабли, значат для достижения окончательной победы над коммунизмом значительно меньше, чем пять миллиардов долларов, ассигнованных на ведение идеологической войны»[9]. Конечно, это высказывание можно расценивать как обычную саморекламу, ничем не отличающуюся от похвальбы прочих торгашей, пытающихся повыгоднее сбыть правительству свой товар. И все же опыт показывает, что исследователи общественного мнения не бросали слов на ветер.

Хэдли Кэнтрил описывает информационные обследования, проведенные Ллойдом Фри на Кубе перед высадкой в заливе Свиней и в Санто-Доминго накануне американского вмешательства. Оба исследования показали, что политикам лучше было бы воздержаться от проведения этих акций. Приведенные примеры использованы здесь нами не для того, чтобы показать, как полезные результаты опросов игнорируются бюрократами, а для того, чтобы проиллюстрировать деятельность исследователей мнения на службе у тех, кто делает внешнюю политику Соединенных Штатов[10]. В качестве еще одного примера можно привести нью-йоркскую исследовательскую компанию «Сималмэтикс инк.», которая проводила исследования во Вьетнаме для министерства обороны[11].

Служба изучения общественного мнения Гэллапа, имеющая филиалы на всех континентах, систематически собирает сведения о настроениях в десятках стран с целью получения информации, полезной для американских политиков. В одном из отчетов службы говорится о «многочисленных исследованиях, проведенных филиалами в разных странах мира», и рассказывается об одном совещании, состоявшемся в апреле 1969 г. в г. Мерлиген (Швейцария), на котором «директора двадцати шести филиалов службы Гэллапа отчитывались о настроениях общественности в соответствующих странах...»[12].

Хорошо известно, что ЮСИА широко использует результаты изучения общественного мнения для «укрепления позиций Америки за рубежом». Не секрет также, что для проведения своих исследований ЮСИА привлекает многие американские коммерческие исследовательские агентства[13].

Сами по себе опросы мало что значат. Другое дело, как они используются в процессе управления сознанием людей.

В международной сфере все достаточно ясно. Изучение общественного мнения используется для «укрепления позиций Америки за рубежом». Совершенно очевидно, что в этом случае результаты исследований служат конечным интересам мощной внутренней системы. Другого клиента нет.

Проводимые внутри страны опросы общественного мнения по вопросам внешней политики имеют менее ярко выраженную окраску, но подвержены тем же влияниям. Эти опросы также служат манипулятивным целям, как показывает, например, проведенный Хэдли Кэнтрилом анализ использования результатов опросов Рузвельтом в 1940—1941 гг.[14] К этому вопросу мы вернемся несколько позже.

Что же касается вопросов внутренней политики, то здесь положение еще более сложное. В то время как различия между системами управления национальной и международной информацией необязательно связаны друг с другом логически, видимость

разнообразия мнений в стране делает правдоподобной теорию плюралистического общества. Именно это явление мы и собираемся рассмотреть.

Американская индустрия опроса общественного мнения после 1945 г. (внутренний опыт)

 Внутри страны главной функцией опросов по-прежнему остается снабжение корпоративного бизнеса информацией о предпочтениях и склонностях потребителя. Последнее время, с появлением телевидения, использование политических опросов значительно возросло, что дало некоторым обозревателям повод характеризовать союз индустрии опроса с телевидением как основу для «новой политики» [15].