Манипуляция общественным сознанием: теория и практика

Педагоги и психологи неоднозначно отнеслись к этому эксперименту. Многие известные российские учителя его не одобрили. «У меня нет вопросов к папе. Он хочет доказать некую идею – что можно в школе не учиться 11 лет, а освоить все за три года. К девочке у меня тоже вопросов нет. Потому что в данном случае она – орудие в руках папы, в какой-то мере ее даже можно считать жертвой, – заявил «Ленте.Ру» автор учебников по истории России, преподаватель московской школы №1543 Леонид Кацва.

У меня есть вопрос к МГУ: принять девятилетнего ребенка на психфак – это надо все же сильно постараться.  Но гораздо больше у меня вопросов к школе, которая ее выпустила»37

. Он предположил, что зачисление вчерашней третьеклассницы на психфак является неким экспериментом, и в этой ситуации девочка будет «не столько студенткой, сколько подопытным объектом». Через полгода после зачисления девочки на психфак некоторые СМИ сообщили, что она уже проводит психологические консультации «по вопросам одаренности», а стоимость такой консультации составляет 50 тыс. рублей в час38

. В общем чем дальше, тем очевиднее, что история малолетней студентки из истории одаренного (или даже сверходаренного) ребенка превращается в очередной медийный сериал, призванный так или иначе развлекать публику – при этом совершенно не важно, с манипулятивной или с какой-то иной целью. Пока, к счастью, последователей у семьи энтузиастов раннего высшего образования не нашлось.

ЕГЭ, конечно, сильно снижает мотивацию получать глубокие знания, но сам по себе он является не главной причиной кризиса российского образования, а лишь одним из его факторов. Другой важной причиной снижения интереса к учебе является изменение роли и статуса учителя.

Если в СССР важность профессии учителя всячески подчеркивалась, то в современной России педагоги довольно сильно дискредитированы. В полемике вокруг нынешней школы часто можно встретить мнения о том, что школьные учителя – «продукт отрицательной селекции»: сначала они поступают в низкоконкурентный педагогический вуз (почему-то в нашем обществе укоренен еще советский стереотип, выраженный в поговорке «ума нет – иди в пед»), затем не находят на рынке труда никакой работы, кроме работы в школе, которая сама по себе считается трудной и непрестижной; ну и вот такие учителя теперь у наших детей! Разумеется, при таком подходе родителям трудно, а зачастую и не хочется, поддерживать авторитет учителя. Дети чувствуют отношение родителей к учителям как к «неудачникам» с маленькой зарплатой и, не приобретя уважения и интереса к личности педагога, теряют и интерес к знаниям. Более того, гаджеты и социальные сети позволяют школьникам не только провоцировать учителей на бурную эмоциональную реакцию, но и снимать это на телефон и выкладывать в социальные сети… Такие истории провоцируют скандалы, причем виноватыми в них общественность называет и учеников, и учителей. Что, понятное дело, не добавляет энтузиазма ни педагогам, ни ученикам. Точно так же, как и появляющиеся в социальных сетях, а потом в СМИ сообщения о буллинге (травле кого-то из учеников) в школах.

Интересно, что школьный буллинг (и кибербуллинг – травля одноклассников в соцсетях, выложенные частные переписки, оскорбительные флешмобы) является стратегией поведения, которая внедряется в сознание школьников через СМИ и социальные сети. По своей природе подростки склонны к подражательному поведению, так что сообщения о школьной травле, особенно с видеосъемкой и последующим размещением роликов в социальных сетях, вызывает у части школьников не возмущение, а желание попробовать поступить с кем-то из класса или школы точно так же. Этот эффект отмечался еще в СССР после выхода фильма Ролана Быкова «Чучело»: по школам тогда прокатилась волна бойкотов (намеренного прекращения какого-либо общения с жертвой) кого-то из одноклассников, о которых до выхода этого во многих отношениях замечательного фильма советские школьники и не помышляли. Зачастую попытки взрослых деятелей культуры понять и отразить в литературе и кино детскую жизнь имеют противоположное задуманному последствия. Как, например, сюжет детского юмористического журнала «Ералаш», научивший тысячи детей 1980-х крайне «остроумной» шутке – убрать со свежеокрашенных скамеек таблички «Окрашено» и посмотреть, что будет. Так или иначе, но детская и подростковая психология требуют более взвешенного подхода, заранее просчитанных последствий того или иного сообщения. Тут манипуляция сознанием – внезапное желание подростков травить кого-то или еще как-то хулиганить по примеру полюбившихся персонажей – оказывается скорее ненамеренной, но от этого не менее разрушительной. И это при том, что воспитательные функции в общем-то не входят в задачи современной школы, которая объявляется местом исключительно для получения образования, а обучение детей нормативному поведению в обществе возлагается на семью.