Манюня

— А можно тогда к ней подняться? Ну, посидеть с нею чуток? Утешить?

Ба погладила меня по голове.

— Можно, конечно. Но недолго. Потому что она сильно наказана.

Мы с Каринкой проскользнули в дом и поднялись на второй этаж. Манюня уже маячила в дверном проеме.

— Ну ты даешь! — зацокали мы языками.

— Я нечаянно, — вздохнула Манюня и посторонилась, чтобы пропустить нас к себе.

Мы зашли в комнату. Уселись рядом на кушетке. Пригорюнились.

— А половником зачем полезла? — не вытерпела я.

— Хотела быстрее тесто вычерпнуть.

— А чего не вычерпнула?

— Да половник там за что-то зацепился. Я стала его тянуть, чтобы вытащить, а он не вытаскивался. Тогда я попыталась втолкнуть его внутрь, чтобы он ушел в трубу.

— И чего?

— Втолкнула. И ручку погнула. Хотела сбегать за молотком, чтобы постучать по ручке, но вернулась Ба, и я не успела. Вот.

Я погладила Маньку по щечке.

— Не переживай, придет сантехник и все починит.

— Скорее бы, — вздохнула она, — а то меня на море не возьмут!

— Да не оставят они тебя! — махнула рукой Каринка. — Мало ли что ты можешь еще натворить, пока мы будем отдыхать на море? Ба побоится тебя одну оставлять.

— Да? — Манька с благодарностью посмотрела на Каринку. — Не врешь?

— Конечно, не вру. Если даже ничего не натворишь, то с голоду умрешь.

— Это да, это я могу, — согласилась Манька, — а еще я дом спалить могу. Или с горя, например, могу умереть.

— Ну, это и мы можем, — лавры Мани не давали нам покоя, — с горя любой дурак может умереть. А уж дом спалить вообще плевое дело!

— Спички зажег, и фьють!

— И в подвале стоит канистра с керосином. А керосин хорошо горит, — напомнила Каринка.

— Вот-вот, — закивали мы головой, — одна канистра керосина — и дома как не бывало.

Потом мы стали обсуждать, как будем отдыхать на море. Говорили шепотом, чтобы не напоминать о своем существовании Ба.

— Ура, — радовалась Манька, — будем загорать и строить замки из песка!

— А еще у нас есть красный надувной матрас! Мы на нем будем плавать по морю туда и обратно, от одного берега к другому, — захлопала в ладошки я.

— Да что там от одного берега к другому, если поднажать, то можно и вокруг света проплавать, пока взрослые на берегу прохлаждаются, — сказала Манька. — Мы вернемся — а они и не заметили нашего отсутствия.

— Аха, — радовались мы.

— А если акулы? — вдруг испугалась я.

— Одной левой! — лениво откликнулась Каринка.

— Только надо зонтики с собой прихватить, — спохватилась Манька.

— Зачем?

— Ну, я такое в одном мультике видела. Там девочка раскрыла зонтик, подставила его ветру, и лодочка поплыла быстрее.

— Это как это? — удивились мы.

— Сейчас покажу, — вскочила Манька, но тут же села обратно на кушетку. — Мне нельзя выходить!

— А чего тебе надо, скажи, мы принесем.

— Зонтик Ба. Он в ее комнате, прямо за дверью, висит на спинке стула.

Я пошла за зонтиком. Выглянула в коридор, прислушалась. Ба что-то немилосердно шинковала на кухне, так и слышно было — хрясь! хрясь! — и слушала радио.

— Передаем концерт по заявкам тружеников села, — объявил диктор.

— Мя-мя-мя, мя-мя, мя-мя, — передразнила его Ба.

Когда я тихонечко шла обратно, по радио передавали песню «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним».

— На оленях они помчатся! — бухтела Ба. — Утром ранним! Идиоты!

Я зашла к Мане и осторожно прикрыла дверь.

— Что там Ба делает? — спросила она.

— Песни поет.

— Ого, — удивилась Манька, — а чего это она песни поет? В жизни никогда почти не пела, а сейчас поет?

— Ну как поет, ругает певца.

— А, это другое дело, это она может, — кивнула Манька, забрала зонтик и осторожно его открыла, — тут главное тихонечко, потому что если Ба узнает, что мы взяли ее зонт, то нам мало не покажется!

Зонтик был большой, коричневый, в бежевые поперечные полосы.

— Ммм, словно шоколадный, так и хочется откусить кусочек, — закатила глаза Каринка.

Маня тем временем широко расставила ноги, наклонилась, оттопырила попу и вытянула вперед руки.

— Вот смотрите, если ветер мне будет дуть в спину, то он надует зонт, словно парус, и лодка, то есть матрас поплывет быстрее. Всего какие-то десять минут, и мы уже в Америке.

При упоминании Америки Каринка резко заволновалась. Она обошла Маньку со всех сторон, потрогала ее руки, потыкала пальцем в материю зонта, возвела очи к потолку и зашевелила бесшумно губами, производя в уме какие-то подсчеты.

— Не получится, — вынесла она вердикт.

— Почему не получится? — обиделась Манька.

— Зонтик порвется.

— Это почему же зонтик порвется?

— Материя тонкая, шторма не выдержит, — с видом знатока изрекла Каринка, — на матрас надо будет кроме нас еще и мотоцикл загрузить. Представляешь, какая тяжесть?

— Какой мотоцикл?

— Неважно какой, — отмахнулась Каринка, — но я в Америку без мотоцикла не поеду.

Манька закрыла зонтик, положила его на подоконник и скрестила руки на груди.

— Да с таким зонтом не страшен никакой ливень! С ним можно спрыгнуть с восьмого этажа, и ничего тебе не будет.

— Враки все это, — сказала я, — нам мама говорила, что с зонтиком прыгать нельзя, он не выдержит нашего веса.

— Может, с вашего третьего этажа и нельзя, а с нашего второго можно! — уперлась Манька.