Маннергейм и блокада. Запретная правда о финском маршале

Эти принципы предполагали доверительную работу с населением. Уже первые контакты в этом плане дали куда более значительные результаты, чем мы ожидали, принимая во внимание те противоречившие международным правилам инструкции по развертыванию партизанского движения, которые советское правительство передавало населению. Ни с карельским, ни тем более со славянским населением не возникло никаких трений».

Действительно, население, сидевшее по лагерям и умиравшее от голода и непосильной работы, не имело элементарных физических сил на какие-либо «трения» с оккупантами. Только в 1942 году, когда стало очевидно, что война может закончиться для Финляндии далеко не так радужно, как предполагалось изначально, финны начали постепенно улучшать положение заключенных. Однако смертность продолжала оставаться высокой.

Если такова была участь гражданских лиц, то какие тяготы выпали на долю советских солдат, оказавшихся в финском плену? Условия содержания советских военнопленных в Финляндии также не сильно отличались от немецких. В своих мемуарах Маннергейм постарался убедить читателя, что финская сторона делала все, что было в ее силах. О своем общении с представителями Международного Красного Креста он рассказывал: «В письме от 1 марта 1942 года, адресованном председателю комитета, я писал, что, хотя Советский Союз и не присоединился к Женевской конвенции и нет гарантий тому, что с финскими военнопленными в России обращаются справедливо и гуманно, мы со своей стороны, несмотря на многочисленные трудности, точно соблюдаем положения о военнопленных, предусмотренные конвенцией. После этого я рассказал об огромных трудностях с продуктами питания в Финляндии и о том, как это сказывается на пайках для военнопленных. Несмотря на то что пайки для гражданского населения Финляндии мы были вынуждены сократить до минимума, калорийность питания, выдававшегося военнопленным, и калорийность продуктов, которые получали люди физического труда, была почти одинаковой».

То, что финское гражданское население испытывало сложности с продовольствием, сомнению не подлежит – это была первая цена, которую пришлось заплатить за повторную встречу с граблями в виде совершенно авантюрной, ненужной войны против СССР. Однако если посмотреть на смертность советских военнопленных и финского гражданского населения, то картина получается очень разная. В годы Великой Отечественной войны в финский плен попало 67 тысяч советских солдат. Из них умерло более 20 тысяч, то есть каждый третий. Ничего даже отдаленно похожего не наблюдалось среди финских граждан. Уже эти простые цифры опровергают слова Маннергейма относительно «одинаковой калорийности продуктов».