Mao II

Вскоре они переключились на другую тему. Дождь кончился. Чарли перешел улицу, обменялся парой фраз с полицейским и, пожимая плечами, вернулся. Они поговорили о книге, которую сейчас редактирует Чарли. Потом — о дне, когда Чарли получил свидетельство о разводе, — шесть лет уже прошло. Чарли припомнил, какая в тот день была погода: ясное небо, высокое-высокое и близкое-близкое, припомнил Пятую авеню с хлопающими на ветру флагами и знаменитую актрису, выпорхнувшую из такси. Билл потянулся за носовым платком. Грохот заставил его полуобернуться; на ногах он все-таки устоял, к стене не отлетел. Звук отдался эхом в плечах и грудной клетке. Билл подскочил, тут же пригнулся, заслонившись рукой, — стекла сыпались градом. Чарли выдохнул то ли "Козлы", то ли "Ложись", повернулся спиной к ударной волне, уперся в стену локтями, сцепил руки на затылке; "Потом не забудь восхититься его самообладанием", — сказал себе Билл. И в ту же секунду понял, что ничего больше не случится, обошлось, и медленно распрямился, глядя на здание, но одновременно вслепую нащупывая руку Чарли, проверяя, здесь ли он еще, не упал ли, может ли двигаться. Полицейский, дежуривший у входа, теперь стоял на коленях, возился с рацией на поясе. Мерцающие стекляшки усыпали улицу, точно снег. Второй полицейский еще немного посидел в машине — рапортовал, — а затем двинулся к напарнику. Оба уставились на Чарли с Биллом. В воздухе, на уровне третьего этажа зависло пыльное облако. На середине проезжей части четверо сошлись. Под ногами хрустело стекло. Чарли отряхнул пиджак.

Приехали саперы, за ними — автобус с журналистами, несколько издателей, куча полицейских; Билл сидел на заднем сиденье патрульного фургона без опознавательных знаков, пока Чарли, переходя от одной кучки людей к другой, вполголоса обговаривал новый план действий.

Еще через час Билл и Чарли сидели в ресторане отеля "Честерфилд", прямо под окном в сводчатом потолке. Им подали тюрбо.

— Значит, задержка на день. Максимум на два, — сказал Чарли. — Надо тебе перебираться из той гостиницы сюда. Нам ведь придется действовать оперативно: как только все подготовим, я дам отмашку.

— Ну и самообладание у тебя. Принял нужную позу.

— Вообще-то она рекомендуется при авиакатастрофах. Только стоять при этом не надо. Я помнил, что положено опустить голову и сцепить руки на затылке, но не мог сообразить, в каких обстоятельствах. Наверно, возомнил, будто нахожусь в пикирующем самолете.

— Твои люди подберут помещение.

— Другого выхода нет. Теперь нам ничего отменять нельзя. Даже если свести число журналистов к минимум)'. Пятнадцать человек в пяти байдарках на середине отдаленного озера.

— Есть у кого-нибудь предположения насчет причин?

— Завтра я встречаюсь со специалистом по борьбе с террористами. Хочешь поучаствовать?

— Не-а.

— Где ты остановился?

— Я с тобой свяжусь, Чарли.

— Если подумать, лодки — не выход. До Маунтбеттена[18] ведь добрались?

— Там была яхта.

— Невелика разница.

Билл почувствовал на себе чужой взгляд — взгляд мужчины, одиноко сидевшего в противоположном углу зала. Занятно, как много информации содержится в пристальном взгляде незнакомца: он знает, кто такой Билл, но воочию видит его впервые, колеблется, подойти к нему или не стоит. Билл даже смекнул — хотя и сам не смог бы сказать, по каким признакам, — кто этот человек. Незнакомец словно бы занял заранее предназначенное ему место в механизме происходящего. Все это Билл для себя уяснил, ни разу не взглянув на незнакомца в упор. Угадал по смутным очертаниям, по намекам судьбы.

— Давай-ка поговорим о твоей книге, — сказал Чарли.

— Она еще не готова. Вот когда будет готова…

— Хочешь — молчи. Я сам кое-что скажу. А когда она будет готова, обсудим ее вместе.

— Недавно мы с тобой едва не погибли. Давай об этом поговорим.

— Я знаю, как выпустить твою вещь. В издательском мире тебя никто не знает так хорошо, как я. Я знаю, что тебе нужно.

— Что, например?

— Тебе нужно особое издательство — крупное, но возникшее не на пустом месте. То есть наше. Начальство заинтересовалось сохранением литературных традиций. Потому-то меня и пригласили на работу. Для этих людей я кое-что олицетворяю. Для них я — это множество книг. Мне хочется сформировать серьезную, умную, неравнодушную к общественным проблемам серию и раскрутить ее с помощью наших коммерческих ресурсов. Ресурсы у нас колоссальные. Раз уж ты столько лет просидел над одной книгой, неужели тебе не хочется, чтобы она взлетела?

— А как у тебя с интимной жизнью, Чарли?

— Я могу распродать эту книгу таким тиражом, что все ахнут.

— Подружка имеется?

— У меня были проблемы с простатой. Хирургам пришлось направить мою сперму другим путем.

— Куда ж они ее направили?

— Не знаю. Но из обычного места она не брызжет.

— Но сексом ты по-прежнему занимаешься.

— И с большим удовольствием.

— Но без семяизвержения.

— Канал высох.

— И ты не знаешь, куда она девается.

— Я не уточнял. Просто течет обратно вовнутрь. Большего я знать не желаю.

— Прекрасная история, Чарли. Ни одного лишнего слова.

Они изучили десертное меню.

— Когда будет готова книга?