Мао Цзэдун

Партия, как отмстил съезд, переоценила силы рабочих и крестьян, но не приняла во внимание вероятность мощного отпора со стороны реакции. Китай по-прежнему находится в процессе буржуазно-демократической революции, и стоящие перед обществом задачи сводятся к объединению страны в борьбе с мировым империализмом, слому старой помещичье-бюрократической системы хозяйствования и созданию Советов рабоче-крестьянских и солдатских депутатов с вовлечением в политическую жизнь самых широких слоев трудящихся. Черед социалистической революции придет позже.

В феврале эти тезисы уже звучали в резолюции Коминтерна, подчеркнувшей к тому же важность координации крестьянского движения с действиями поднявшихся на борьбу городских рабочих. Однако Бухарин, посланный Сталиным на съезд в качестве своего личного представителя, внес весьма значимое уточнение: «Призыв к активизации повстанческих настроений можно оставить, но это вовсе не будет означать, что в такой огромной стране, как Китай, удастся за короткое время поднять на борьбу многомиллионные народные массы… Подобное невозможно».

6-й съезд принял стратегию партизанской войны, которая привела к ослаблению позиций Гоминьдана в сельских районах и образованию первых советов — «пусть даже первоначально в отдельных уездах и небольших городах». В условиях китайской революции чрезвычайно важная роль принадлежала «организованной военной силе», поэтому центральной задачей партии стало укрепление Красной армии. Героизм разрозненных групп фанатиков, действовавших без всякой поддержки масс, является бессмысленной тратой сил, отмстили делегаты, а Бухарин сказал:

«Если поднятые партией восстания закончатся провалом раз, другой, третий, то рабочий класс может заявить: «Эй, послушайте! Все вы, конечно, отличные парни, но, будьте добры, катитесь к чертовой матери! Вы не заслуживаете быть нашими вождями…» Такие восстания партии ни к чему, какой бы революционной она себя ни считала».

О борьбе городских рабочих делегаты съезда почти не говорили. Принятые ими документы подтверждали, что в данный период крестьянство, а не рабочий класс являлось основной движущей силой революции. Правда, одна оговорка все же была: «Во избежание скатывания к мелкобуржуазному анархизму борьбу трудового крестьянства должен возглавить пролетариат».

Решения съезда, написал позже Мао, «заложили надежную теоретическую основу для развития Красной армии и базовых советских районов».

Июньское письмо ЦК и документы 6-го съезда дошли до Цзинганшани только много месяцев спустя. Но признаков перемены партийного курса хватало и без них. К Мао тоже пришли перемены: летом он нашел себе «революционного спутника жизни».

Восемнадцатилетняя Хэ Цзычжэнь была независимой, привлекательной и стройной девушкой, унаследовавшей тонкие черты лица и мягкую улыбку матери — уроженки Кантона и литературные склонности отца — гуандунского учителя. Не обмолвившись ни словом родителям, она еще ученицей школы, которую содержали финские миссионерки, вступила в ряды Коммунистической партии. Было Хэ Цзычжэнь тогда шестнадцать лет.

Познакомил их Юань Вэньцай, учившийся в одном классе со старшим братом девушки. Много лет спустя она написала, как пыталась скрыть зарождавшуюся любовь. Но однажды Мао почувствовал на себе ее долгий взгляд и понял, что происходит. Усадив девушку рядом, он рассказал ей о Ян Кайхуэй и сыновьях, оставшихся в Чанша. Через некоторое время влюбленные поселились вместе.

Довольный их взаимной симпатией, Юань Вэньцай устроил роскошный свадебный пир, размышляя о том, что союз Мао с местной девушкой надолго привяжет авторитетного деятеля партии к Цзинганшани. Неоднократно заявлявший о своем отвращении к женитьбе, в сложившихся условиях Мао не испытывал никакой тоски по брачным узам: Ван Цзо завел себе сразу трех «помощниц по хозяйству»; Чжу Дэ, шестью годами раньше бросивший в Сычуани супругу с малолетним сыном, тоже жил с молоденькой «полевой женой».

И все же Мао мучали угрызения совести. Чтобы оправдаться в собственных глазах, он сказал Хэ Цзычжэнь, что уже давно не имеет новостей от семьи, что Ян Кайхуэй вполне могла пасть жертвой гоминьдановского произвола. Однако нет никаких свидетельств его попыток связаться с Чанша — ни в то время, ни позже. Это выглядит как сознательное стремление порвать с «нормальным» миром, из которого Мао вырвала революция.

Дошедшая через несколько месяцев весть о новой жене поразила Ян Кайхуэй[36]. Первые годы супружеской жизни ей не давала покоя ревность к предшественнице, Тао И, с которой, как она подозревала, Мао продолжал поддерживать тесные отношения. Теперь же муж ушел окончательно. От самоубийства, писала в воспоминаниях Ян Кайхуэй, ее спасла только мысль о детях.