Маори

— Мы сами о себе позаботимся. Не волнуйся о нас, черт возьми. У меня есть пара вещей и некоторые бумаги, которые нужно забрать. Потом мы возьмем экипаж и приедем в город. Давай же, мальчик. Подумай, как, должно быть, напугана Валери.

— Ладно. — Эндрю начал спускаться по ступеням, защищаясь рукой от пепла. Булыжник весом не менее пяти фунтов ударился оземь рядом с ним. Еще один пробил крышу веранды.

— Иди! — Коффин повернулся, скрылся внутри и захлопнул двери.

Эндрю Коффин колебался посреди падающей пемзы. Все произошло слишком быстро. Потом он подумал о словах отца, о Валери. Повернувшись, он побежал и, перепрыгнув через ограду одним рывком, почти влетел в седло своего любимого скакуна. Обычно ничто не выводило из равновесия трехлетка, но сейчас он бился на привязи с пеной у рта к закатывал глаза. Коффин перерезал веревку и старался усмирить животное. Когда жеребец наконец услышал голос своего наездника, он немного успокоился. Эндрю вывел его на дорогу. Он вышел без понукания.

Хотя он сосредоточивался на дороге, лежащей впереди, и пытался разглядеть ее сквозь пепел, он боковым зрением не мог не видеть, что происходило справа от него. Все озеро дымилось и пузырилось, как гигантский котел. Черная туча над Тараверой поднималась выше и выше, пока все ночное небо не начало вспыхивать бриллиантовыми молниями чистого белого света.

Роберт Коффин стоял у разбитого окна, пока не убедился, что его сын не вернется. Только тогда он опустил штору и повернулся. Невероятное спокойствие наполняло его, когда он шел назад к кушетке и ее драгоценному грузу.

Они могли бы быть здесь в безопасности. Большой дом был самым прочным зданием в округе. Он почувствовал, что на самом деле ему все равно, что с ним станет.

Языки пламени продолжали лизать дальнюю стену. Пепел и пемза начали образовывать миниатюрные черные покатые склоны у северной стены. Сверху слышались отзвуки природной бомбардировки, когда крупные камни начали пробивать кровлю и обрушиваться в чердак.

Он стоял над кушеткой, глядя на Мериту. Кровотечение наконец прекратилось. Подушки, ковер, все было пропитано ее кровью.

Флинн Киннегад сидел в своем углу. Его кулаки были окровавлены там, где прижимались к зубам, он продолжал, не моргая, смотреть на кушетку.

— Теперь все в порядке, Флинн, — в его голосе была невыразимая грусть. — Ты сделал все, что мог, ты пришел, чтобы расквитаться со мной, и тебе это удалось. Мне следовало бы пожалеть тебя, но я не жалею. По твоей же матери я чувствую скорбь. Бедная ирландка Мэри! О, я помню ее лучше, чем должен.

Он вздрогнул и отшатнулся назад, когда валун весом в несколько сотен фунтов провалился сквозь второй этаж и успокоился на полу. Пыль и штукатурка наполнили воздух. Сейчас он чувствовал на своей спине жар от пылающей стены.

Влетевший камень ударил его над левым ухом, оглушив, и он упал на колени и остался в таком положении, оцепенело покачиваясь.

— Прости меня, Мерита, — он едва мог расслышать себя сквозь рев и грохот вулкана. — Я так хорошо планировал все, кроме собственной жизни. Сначала Мэри, потом Холли, теперь и ты. Я никогда не хотел принести кому-нибудь несчастье.

Он наклонился еще ниже, положив голову ей на грудь, одну руку на лоб, а другую на живот. Она все еще была теплая.

А что до Роберта Коффина, то он был еще жив, но только внешне. Внутри он был уже давно мертв.

Глава 9

Дважды приходилось Эндрю изо всех силы натягивать поводья и кричать на своего коня, иначе жеребец бросился бы в лес. Пепел и зола падали теперь быстрее, ослепляя его, когда он пытался разглядеть дорогу впереди. Земля непрестанно вздрагивала.

Он продолжал вытирать глаза и ноздри от вулканического мусора, надеясь, что его лошадь не задохнется прежде, чем они доберутся до гостиницы. Когда он уже начинал подумывать о том, чтобы сойти с испуганного животного и продолжать путь пешком, он увидел гостиницу прямо перед собой, освещенную жутким светом извержения. Он поехал медленнее, пользуясь поводьями, чтобы удержать лошадь, надеясь, что они выдержат ее спазматические взбрыкивания.

Молния прорезала небо. Позади него бил каменный фонтан высотой более тысячи футов.

Возбужденная толпа кружила перед отелем, завороженная зрелищем. Несколько женщин плакали, но паники не было. Каждый больше был заинтересован в наблюдении за извержением, чем в бегстве от него. В конце концов, Таравера была за озером, в нескольких милях. Никакая лава не могла добраться до них. Несомненно, скоро прекратит падать и пепел.

«Террейсис» было крепко сколоченным двухэтажным зданием с верхней и нижней верандами. Большие вулканические бомбы еще не долетали сюда. Расталкивая толпу, Эндрю прокладывал себе путь к гостинице. Ему пришло в голову, что, кажется, ни один из постояльцев ни разу до этого не видел извержения вулкана. Может быть, они просто не знают об этом достаточно, чтобы испугаться.