Марь

В доме еще царила расслабленная рассветная тишина, когда Мари на цыпочках прокралась в библиотеку. Книг здесь было столько, что, казалось, жизни не хватит, чтобы все их прочесть. Библиотека с ее тишиной и едва уловимым запахом пыли была для Мари едва ли не самым любимым местом в доме. Да, она прочла еще далеко не все книги, но точно знала, где искать то, что ей было нужно. Сейчас ее интересовал ботанический атлас, выписанный отцом для маменьки из Санкт-Петербурга. В этом атласе было абсолютно все! По крайней мере, так утверждал отец. Мари сразу же перешла к разделу «Болотные растения» и тут же нашла то, что искала. У чудесных цветов было такое же чудесное название — андромеда. Сразу вспомнилась легенда о прекрасной Андромеде и спасшем ее Персее. Мари не была Андромедой, а Гордей Петрович не был Персеем. Но все же, все же…

Утолив любопытство, Мари уже была готова закрыть атлас, когда взгляд ее зацепился за кое-что необычное, ускользнувшее от нее раньше. Если верить справочнику: зацветала андромеда в мае, но никак не в сентябре. Так каким же чудом сохранилась этакая красота? Где отыскал ее Гордей Петрович? Неужели и в самом деле ходил ради нее на болото?

Вопросов было много, но получить на них ответы Мари могла лишь у самого Гордея Петровича. Может быть, когда-нибудь она их и получит. А сейчас следовало вернуться к себе.

Завтракать Мари спустилась в столовую. Появление ее встретили по-разному. Отец на секунду оторвал взгляд от газеты, кивнул и снова углубился в чтение. Иногда Мари казалось, что о существовании дочерей отец вспоминает, только когда они с ним заговаривают. Анюта нетерпеливо заерзала на стуле и улыбнулась заговорщицки. Маменька смерила равнодушным взглядом и едва заметно кивнула в ответ на ее приветствие. Это означало, что Мари прощена, но не до конца. Придется потрудиться, чтобы вернуть маменькино расположение.

За завтраком говорила в основном Анюта. Отец слушал ее вполуха, маменька куда внимательнее и заинтересованнее. Отношения с Анютой у нее всегда были теплее и легче, чем с Мари. Наверное, потому, что младшая дочь была ее копией, а Мари внешностью не походила ни на мать, ни на отца. Как сказала однажды нянюшка: смотреть на собственное отражение завсегда приятнее.