Марь

– Но мне нельзя… я на работе… – сказала она и невольно перевела взгляд на сидевших за столиками посетителей. В этот раз их было больше, и опять же то были в основном школяры. Оторвавшись от книжек, они с любопытством следили за чужаком. Увидев, что библиотекарша смотрит на них, они тут же опустили глаза, делая вид, что вновь углубились в чтение.

– Хитрецы! – заметив это, усмехнулся Грачевский. – Да их хлебом не корми – дай только послушать, о чем мы говорим.

– Ну так как?.. – с улыбкой произнес Володька, усаживаясь за небольшой столик, что находился ближе всех к ее библиотечной стойке.

Эльге ничего не оставалось, как уступить ему. Все равно ведь не отстанет, подумала она.

– Ну хорошо… – говорит. – У меня есть свободная минутка, и я могу вам почитать… Хотя нет, давайте я вам лучше расскажу сказку.

– Прекрасно! – воскликнул Грачевский. – Сказки – это… – Он хотел что-то сказать, но не нашел подходящего слова. – В общем, я готов слушать…

Эльга оказалась хорошей рассказчицей. Речь ее была хотя и не громкой, но внятной и довольно эмоциональной, так что Грачевскому, который ни слова не знал по-эвенкийски, даже показалось, что он ее понимает.

– А теперь переведи, – когда она закончила говорить, попросил он. – Хотя, мне кажется, я понял, о чем шла речь… Настолько это все выглядело выразительно… Эта твоя мимика, жесты… Ты говорила о животных?..

– Да, правильно! – обрадовалась она. – О зверях…

– О добрых или злых? – улыбнулся Володька.

Он был готов слушать ее часами, потому что голос ее напоминал ему легкое журчание лесного ручейка, отчего у него становилось легко и покойно на душе.

– Звери не бывают злыми… – сказала Эльга. – И жестокими не бывают. Они ж не люди… Они добрые, только живут по своим собственным законам. И сказка моя добрая. Вот послушайте… – Она на мгновение умолкает, будто бы собираясь с мыслями. – Когда-то в наших местах обитал злой, коварный дух Налевси, – начала девушка. – Чтобы навредить людям, он прогнал из тайги всех зверей, которые давали человеку мех и пищу. Долго люди не могли избавиться от него, а когда наконец им это удалось, тут же вернулись и звери. Только за многие годы они забыли, кто из них где обитал. Стали решать, кому где жить. «Я маленькая да легкая, вижу и слышу хорошо, высоты не боюсь – буду в скалах жить, – сказала кабарожка и убежала…»

– А как будет по-вашему кабарга? – неожиданно перебил ее Грачевский.

– Микчан… – ответила Эльга и продолжила свой рассказ: – Тут, – говорит, – свой голос подал медведь. «А я большой, – сказал он, – мне есть надо. Однако зимой где ж мне ягоду найти? Так что спать буду…» Вот с тех пор медведи и спят зимой. «А нам воды много надо», – сказали утки, и с тех пор они летают то на юг, то на север в поисках большой воды. «А мы поселимся ближе к речке, – сказали зайцы, – там травка растет и кустиков много – поглодать можно». «А мы, – сказали рябчики, – зимой в ельниках прятаться будем. Попробуй отыщи нас среди елок!» «А я бегать буду там, где корм есть, – орешки да ягода. И вас, рябчиков, не обойду – так и жить буду», – говорит соболь. С тех пор порядок в тайге воцарился. Медведь зимой спит, соболь бегает, кабарга на скалах живет, утки осенью в теплые края улетают, рыбы из ключей в речку уходят, а которая остается, та в ямках отлеживается. Зайцы по берегу скачут да кусты обгладывают. Рябчики да глухари «штаны» теплые на зиму надевают. Так и зимуют…

Забавно, подумал Грачевский.

– И кто ж такие сказки у вас придумывает? – спрашивает он.

– Да сами люди и придумывают, – ответила Эльга. – Вот эту сказку, к примеру, ребенок сочинил… Вам что, не понравилось? – насторожилась она.

– Да что ты, что ты! – поспешил успокоить ее Володька. – Если это еще и ребенок сочинил, то вовсе прекрасно…

Они замолчали. В такие минуты, говорят, на земле рождается любовь.

– Что-то пить захотелось, – чтобы нарушить затянувшееся молчание, проговорил Грачевский. – У тебя нет случайно водички?

Она указала ему на питьевой бачок, что стоял у входа.

– Ничего водица, – напившись и вытерев рукавом бушлата губы, сказал Грачевский, – вкусная… Да у вас все тут вкусное – и вода, и воздух, и… – Он смутился. Говорить или не говорить?.. Все-таки сказал: – Наверное, и губы девушек здешних такие же вкусные…

Она покраснела и опустила глаза.

– Скажи, у тебя есть парень? – неожиданно спросил Грачевский. Она как-то неопределенно пожала плечами.

– Не знаю… Вроде был… Мы с детства дружили, а теперь он… – Она вздохнула. – Пьет много… И дебоширит. Уже два раза его судили.

Володька покачал головой.

– А что пьет-то так? – спрашивает. – Или делать нечего?

Она снова вздохнула.

– У нас многие пьют, – говорит. – А эвенку нельзя пить… Я читала, что у нас по-другому организм устроен… Вы пьете – ничего, эвенк пьет – его не остановишь.

– И среди нашего брата алкашей хватает, – усмехнулся Володька. – Хотя я тоже слышал, что северные люди легче спиваются.

– Ну вот, – говорит она. – В том-то и беда. А зачем выходить замуж за пьяницу? Он же работать не будет… И бить всегда жену будет… А какая это жизнь?