Марь

Короче, постыдил он народ основательно, не забыв при этом поблагодарить тех, кто помог им высвободиться из плена.

– Пустоляков, Тулупов, Савушкин, Релин, Хуснутдинов – выйти из строя! – скомандовал он. – От лица службы объявляю вам благодарность за смелость и находчивость, проявленные во время задержания преступников…

– Служим Советскому Союзу! – дружно ответили те.

– Ну а вы берите с них пример, – обращается старшина к бойцам. – Кстати, буду ходатайствовать перед вышестоящим начальством, чтобы нашим героям дали краткосрочный отпуск на родину. Заслужили!.. – Он обвел глазами строй. Заметив своего каптенармуса, неожиданно спохватился: – Ну вот, а про рядового Рацбу я и забыл!.. А ведь это он первым пришел к нам на помощь. Спасибо тебе, Гиви, – уже не по-уставному поблагодарил он его.

– Да что уж там… – вздохнул тот. – Главное, что живы остались…

2

И снова побежали дни. Долгие, тягучие… На смену короткой осени пришла зима. Затрещали морозы, замели пурги. Однако ничего не изменилось в жизни отряда. Что только бойцы не передумали за это время! Версии были одна мрачнее другой. Кто-то говорил, что стройку вообще свернули, при этом забыв возвратить из тайги многочисленные отряды строителей. Другим казалось, что начальство просто потеряло их координаты. А одному дошлому бойцу даже пришла в голову мысль о ядерной войне. Разве, мол, вы забыли, что творилось в мире в последние годы? Кто только нам не угрожал – ну вот, мол, и дождались… Ему за эти слова братва чуть было морду не набила. Все ведь хотели вернуться домой живыми да здоровыми, а этот им про войну…

Однако всякий брошенный в воду камень обязательно создаст волну, вот и тут это случилось. А что, если и в самом деле война? – заволновался народ. А у них и оружия-то никакого нет, кроме разве что топоров. Было несколько дробовиков, из которых они глухарей щелкали у Бэркана, однако Ходенко увез их с собой. С одной стороны, это, конечно, хорошо, а то, попади они в руки таким, как Аноха, – уж точно мало не покажется! И все-таки была бы у них хотя бы парочка стволов – тогда б веселее было. В тайге ведь какой только живи нет, а тут пойди поймай ее голыми руками. А им жрать нечего. Накануне последние галеты съели, которые были припасены Рацбой на «черный день». А ведь «черные дни» только начинаются… Когда еще о них вспомнят на Большой земле? А пока они не передохли с голоду, нужно что-то думать…

Вечером, когда братва вернулась с работ и отужинала – Гиви, не имея ничего под рукой, сварил похлебку из каких-то кореньев, которые он накопал в тайге, – Грачевский снова построил отряд.

– В общем, братцы-кролики, – говорит, – вы сами видите, в какое дерьмо мы попали. Так давайте же вместе думать, что нам делать.

И тут началось. Одни предлагали взять курс на юг и всей толпой отправиться в поисках хоть какого-то жилья. Там отыскать телефон или рацию и сообщить о себе на Большую землю. Другие настаивали на том, чтобы, напротив, идти на север – в ту сторону, где живут якуты…

Были и другие предложения. Дескать, тайга большая и они могут заплутаться, поэтому лучше остаться и подумать о том, как им добыть пищу.

Эта мысль показалась Грачевскому наиболее разумной. В самом деле, куда они пойдут? А тут у них уже два сруба готовы к зиме, а скоро появится еще парочка. В каждом поставят по буржуйке – чем не зимовье? А дрова – вон они рядом. Сто лет руби – все не вырубишь. Да и одежонка к зиме у них имеется. Слава богу, Ходенко не забыл про бушлаты. Остается дело за пропитанием. Но и его можно добыть, коли пораскинуть мозгами.

– В общем, так – остаемся… – неожиданно решает старшина.

Все притихли, пережевывая эту мысль. Кто-то из бойцов не скрывал своей радости, кто-то, напротив, зафырчал.

– А есть ли резон? – это Савушкин пытается утвердиться в правоте такого решения.

– Есть! – произнес старшина. – По крайней мере, там… – он кивает куда-то на юг, – будут знать, где нас искать, а вот если мы уйдем… Ну короче все… решено… Теперь прошу выйти вперед тех, кто хоть раз в жизни ходил на охоту, – неожиданно приказывает Грачевский.

Вышло где-то человек пять. Потом еще двое. Потом, подумав, еще один.

– Да они, наверное, только по воробьям из рогатки и стреляли, – издевается Пустоляков. – Этак я тоже могу назвать себя охотником… Ведь и я стрелял… Правда, в тире… из «воздушки»… при этом по игрушечным зверушкам…

– Ну и как, получалось? – спрашивает старшина.

– Да вроде получалось…

– Ну вот ты и возглавишь бригаду охотников, – сказал Грачевский.

Тот немало удивлен. Однако ради общего дела он готов выполнить приказ.

– А чем охотиться-то будем? – спрашивает рыжий долговязый парень, который первым откликнулся на зов старшины. Это рядовой Петрушин. Пацан хамоватый, но вальщик отменный. Грачевский надеется, что тот и на охоте себя проявит.