Мара и Морок. Трилогия

Сестра снова стремительно разворачивается и направляется к выходу. Я ещё раз оглядываю портрет Ариана, проходя мимо. Вспоминаю, как в книге о Марах говорилось, что Ариан сам вытащил мечи из моего тела и укрыл своей мантией; говорилось, что он сидел с моим телом и просил прощения. В груди колет от осознания, что этот человек стал ненавистен людям и умер за то, чего, возможно, не совершал. И я – одна из тех, кто очернил его имя, на столетия втаптывая фамилию Ласнецовых в грязь. Я своими руками убивала их стражу и вряд ли стала бы слушать объяснения, если бы добралась до самого Ариана. Хотя, возможно, я бы замерла, увидев его волосы, и засомневалась.

Мы с Анной опять выходим в коридор, она устремляется в другую часть дворца, и я снова стараюсь не отставать. Даже в этом она изменилась: раньше сестра ходила медленно, наслаждаясь самими прогулками и окружающими пейзажами. Была ветреной и легко переключала внимание с одного на другое. Но теперь у неё стремительная походка, изящная, но не плавная, а скорее уверенная, иногда даже раздражённая. Она не отвлекается на вид из окон или слуг, а уверенно двигается к своей цели с гордо поднятой головой.

Меня накрывает осознание, что больше Анна от меня не зависит. Моя сестра уже не маленькая, она три года живёт одна, без моей опеки. Вышла замуж за короля и справляется со всеми проблемами без моей помощи. А Северин и Александр смогли защитить её куда лучше, чем я. Эта мысль одновременно и огорчает, и снимает невидимый груз с моих плеч.

Анна распахивает сразу обе двери в библиотеку. Я замираю, оглядывая просторное помещение в два этажа, заполненное столами и книжными полками. Здесь достаточно светло благодаря большим окнам, но вся мебель выполнена из тёмного дерева, отчего полки и столы выглядят тяжелее и массивнее. Однако красивее всего здесь потолок, украшенный белой и позолоченной лепниной, заключающей огромную фреску будто в рамку. Хочу её рассмотреть, но прихожу в себя, когда из дальнего угла меня окликает Анна, чтобы я не потерялась. Я устремляюсь за сестрой, здесь моя главная и единственная задача – только поспевать за её шагом и уклоняться от пыли, которую она поднимает, вытаскивая с полок то одну, то другую книгу. Когда у неё в руках оказывается стопка из пяти увесистых фолиантов, сестра, наконец, выглядит удовлетворённой, и мы подходим к широкому столу из красного дерева, стоящему у окна.

– Вот! Второе доказательство! – Анна с грохотом бросает всю стопку на стол, и эхо разлетается по библиотеке. К счастью, мы здесь одни.

Я прячу улыбку, понимая, что смерть сделала её такой же несдержанной и более порывистой, похожей на меня.

– Что? – удивляется Анна.

– Вспомнила, как ты наорала на Морока.

Анна складывает руки на груди и довольно улыбается, гордо вскидывая подбородок.

– Я люблю Александра, но это не отменяет его отвратительного характера. Самое раздражающее, что у него прекрасные манеры, он отлично танцует и потрясающе эрудирован.

Уже на первой фразе я застываю, слыша её откровенное признание, а когда она перечисляет остальной список его достоинств, недоверчиво фыркаю и сажусь за стол перед стопкой книг.

– Но, как мне кажется, ему нравится быть Аароном куда больше, чем Александром. – Анна тоже садится и берёт верхнюю книгу.

– А чем Аарон отличается от Александра? – спрашиваю я.

– Александр – принц Серата, со всем блеском высокомерия и чувством ответственности, что к этому прилагается. Аарон… – она мешкает, быстро листая страницы в поисках нужной части, – он ироничен, хитёр и временами даже жесток. Будучи Мороком, он чувствует себя свободнее и заботится только о тех, кто ему дорог, а всех остальных готов без раздумий отправить на тот свет. Если присмотришься, то заметишь, что у него даже поведение меняется в зависимости от того, чью роль он принимает. Возможно, поэтому Даниил так долго не мог его ни в чём заподозрить. Хотя в последнее время Александр стал странным. Хуже всего то, что о себе он не думает вовсе, потому что разочарован… Ах, вот оно!

Сестра так резко меняет тему, что я вздрагиваю, когда она кидает раскрытую книгу передо мной. Кажется, она ненавидит все эти собранные фолианты ничуть не меньше, чем портрет Ариана. Не знаю, что такого Анна там прочитала, что уже три года как продолжает раздражаться при одном только взгляде на эти страницы.

Я наклоняюсь к книге, невольно вдыхая запах старой бумаги.

– И что я должна здесь найти?

– Читай, – сестра кладёт мне вторую книгу, тоже раскрытую, и копается в третьей.