Мара и Морок. Трилогия

– Я мог думать только о тебе и о том, как хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда. Как хочу прижать тебя к себе, прикоснуться…

Он не выглядит удивлённым, когда я вырываю свою ладонь из его руки, чуть ли не рычу от разочарования и сдавливаю пальцами его горло. Король выглядит печальным и не сопротивляется, когда я отталкиваю его от себя.

– Пойдём со мной, Агата. Я дам тебе всё! Намного больше, чем может Александр.

Я шумно втягиваю носом тёплый воздух комнаты, и он кажется мне почти удушающим. Я хочу выйти, хочу увидеть своего Морока.

– Александр уже дал мне то, чего ты никогда не смог бы! – с наслаждением чеканю я, и Даниил хмурится, слыша мою уверенность.

– И что же это?

– Он оживил Анну.

Я приподнимаю подбородок и выпрямляюсь, замечая, как сомнение на лице молодого короля сменяется удивлением, а потом страхом, который он пытается скрыть. Его взгляд мечется, он трёт подбородок ладонью, размышляя.

– Именно она рассказала всё и подтвердила, что Ариан, портреты которого висят во дворце, её не убивал. Именно Анна только что поддала твоей сестре, потому что та посмела отправить убийц к её мужу.

Наслаждаюсь каждым произнесённым словом и каждым ошарашенным взглядом, что Даниил бросает на меня. Молодой король делает несколько нервных шагов то в одну сторону, то в другую.

– Всё кончено, Даниил. Моя сестра – королева Серата. И ничьи слова не станут весомее, чем её, когда она расскажет всем о своём убийце.

– Аарон оживил её?! – перебивает он.

– Да.

– Тогда… он не может оживить тебя, Агата!

– Не может, но это не имеет значения. Анна жива, это всё, о чём я мечтала, и теперь я проживу остаток жизни, привязанной к Мороку. Буду жить, пока жив он, – отвечаю я, поправляя кафтан.

Я чувствую себя спокойнее, высказав всё. Разговор подходит к концу, больше мне нечего здесь делать. Даниил смотрит мимо меня стеклянным взглядом, даже не обращает внимания, когда я беру свои перчатки со стола. Медлю пару секунд, в последний раз бросая взгляд на молодого короля Аракена, разворачиваюсь и делаю уверенные шаги в сторону выхода.

– Не думаю, что это окажется достаточно долго, – тихо говорит мне в спину Даниил, и я замираю, напрягаясь от его намёка.

Несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, ощущая, как спокойствие вновь ускользает от меня.

– Что ты хочешь этим сказать? – поворачиваюсь я к нему.

– То, что Аарон умирает.

Лучше бы я проигнорировала его слова и сразу ушла.

У меня начинает раздражающе звенеть в правом ухе. Я пару раз дёргаю головой и морщусь, игнорируя бред, что он несёт.

– Хорошая попытка, но наш разговор окончен, – холодно отвечаю я, решая уйти как можно быстрее, но жалость в его взгляде заставляет меня повременить.

Даниил присаживается на край стола, складывая руки на груди. Он знает, что задел меня, и теперь не торопится пояснять свою фразу. Но я не вижу злорадной ухмылки на губах, и это меня тревожит больше, чем мне бы хотелось.

– Я читал много не только о Марах, но и о Слугах Тени, Агата, – аккуратно начинает он. – Не знаю, слышала ли ты о трудах Малахия Зотова. Этому исследователю удалось лично пообщаться с Мороком.

Вспоминаю о том, что Аарон ещё в Ярате упоминал о труде этого человека, но сохраняю невозмутимое выражение лица, не желая подыгрывать Даниилу. Тот выжидает несколько секунд, но, не получив ответа, продолжает:

– Я так и не нашёл его основной труд, но удалось поговорить с его родственниками, у которых сохранились черновые записи. Морок силён, сильнее любой Мары. Он обладает огромной жизненной силой, что позволяет ему поднимать мёртвых и даже оживлять. Но у всего есть последствия. Для оживления он отдаёт как минимум половину своей жизненной силы.

– Я знаю! – огрызаюсь я. – Отдает половину и становится слабее.

Даниил внимательно оглядывает меня и медленно останавливает взгляд на моих глазах.

– Половина – это минимум для их собственной жизни, – намекает молодой человек.

Я напряжённо молчу, сжимая зубы.

Уйди. Развернись и выйди!

Не слушай его больше. Хватит!

– Морок может поднимать мёртвых даже после этого, просто не может оживлять, – парирую я.

– Верно. Но на какой срок, ты знаешь? – Он выжидает, вновь надеясь на ответ, но я ничего не говорю. – Оживлённый питается его жизненной силой. Ты… питаешься его жизненной силой, которой у него лишь половина. Как долго он делит эту половину с тобой?

«Я предупреждал тебя, мальчик, что твоя бравада до добра не доведёт! Ты не всесилен, глупец! У всего есть цена». Воспоминания о словах Кристиана, которые мне удалось подслушать, будто раскрытой ладонью бьют по уху, увеличивая звон в ушах.

«Да что ты?! И когда ты это сделаешь? Нам подождать, когда ты начнёшь кровью плеваться за завтраком?»