Мара и Морок. Трилогия

Солнце уже достаточно высоко, а небо сверкает своей голубизной. Я как можно глубже вдыхаю морозный воздух, пытаясь оставаться сосредоточенным, а холод в лёгких позволяет концентрировать внимание. Однако я устал: по спине стекает пот и озноб только усиливается. Броня кажется тяжелее, а меч за спиной давит, заставляя согнуться, прижимаясь к шее коня.

Моё дыхание сбивается, когда мы преодолеваем последнюю линию обожжённых деревьев и клином выскакиваем на открытую местность, что остаётся между лесом и лагерем. Никто из Теней не возражает и не сбавляет шага, даже понимая, что мы в меньшинстве несёмся напролом во вражеский лагерь. Всё теперь в первую очередь зависит от меня. Я должен как можно быстрее схватить Агату, и мы отступим, скрываясь в лесу. Всё, что я могу, – это застать Даниила и его солдат врасплох.

Лёгкие сжимаются, с губ срывается судорожный вздох, когда я чувствую её. Живую. Где-то дальше, в глубине, в одном из шатров. Я ощущаю её сердцебиение так же отчётливо, как и ночью, когда прикладывал ладонь к её груди, чтобы уловить удары сердца. Шумно втягиваю носом воздух, словно ищейка, чувствую, что в воздухе витает запах её мыла с розами, знаю, что она проходила здесь.

Мои Тени поднимают крик, пока мы прорываемся через палатки, лошадей, аракенцев и повозки с припасами. Обычные слуги и помощники разбегаются в стороны, солдаты кидаются к оружию, но даже с ним многие не решаются на нас нападать, видя Морока во главе отряда. Чуть позади меня скачет Кристиан, он размахивает мечом, не снижая скорости, убивает первого глупца, что всё-таки решил преградить ему дорогу.

– Оставьте мне проход и не суйтесь вглубь! Дальше пойдём только я и Кристиан! – кричу я Павлу, тот немного замедляет Теней, отвлекая, а мы с дядей двигаемся дальше.

Количество солдат на нашем пути увеличивается, и мы прочищаем себе дорогу своим оружием и копытами лошадей, пытаясь не сильно сбавлять темп. Широкой дугой взмахнув мечом, убиваю одного и раню другого солдата, а когда поднимаю лицо, наконец вижу вдалеке шатёр Даниила.

Не успевает надежда укрепиться в моей душе, как рот наполняется привкусом крови, я едва сдерживаю крик. Мой конь неудачно оступается, уходя из-под меча одного из солдат, а я падаю на землю, чувствуя жуткую боль в сердце.

Меня тошнит, кажется, что рот полон крови, я едва могу сделать вдох. Только рефлексы спасают, когда один из аракенцев пытается проткнуть меня мечом, но я вовремя откатываюсь в сторону, и лезвие входит в землю, там, где мгновение назад была моя грудь. Бью солдата ногой в живот. Кристиан что-то кричит, но я не слышу из-за гула, земля шатается, пока я поднимаюсь на ноги, сжимая свой меч, который теперь, как мне кажется, стал во много раз тяжелее. Я с трудом уклоняюсь от вражеских мечей и рук, что пытаются меня схватить. Выхватываю свой топорик и кидаю в бегущего ко мне врага. Мужчина сразу падает, так как лезвие застревает у него в голове.

Касаюсь своего живота, но там нет никакой раны, из горла вырывается стон, когда я понимаю, что это Агата. Едва ощущаю новую волну уже настоящей боли, когда одному противнику всё-таки удаётся достать лезвием моё бедро и по ноге начинает течь кровь. Я убиваю ещё пятерых, стараюсь действовать быстро, понимая, что с каждым разом мне всё тяжелее поднимать меч. До этого проклятого шатра чуть больше ста метров, но каждый шаг я прохожу непозволительно медленно, пробиваясь с боем. Пригибаюсь, проходя под чужим лезвием, но делаю невиданную ранее глупость, и даже не оборачиваюсь, чтобы убить противника, оказавшегося за моей спиной. Наоборот, продолжаю стремительно двигаться вперёд. Секунды утекают слишком быстро, а я не могу терять ни одной.

До шатра остаётся не больше сорока метров, и моё тело дёргается от новой волны боли, но она проходит от сердца по всему телу лишь раз и исчезает.

Поэтому я знаю точную секунду, точное мгновение, когда она умерла.

Нить между нами всё ещё существует, но я не чувствую в ней жизни. Она была натянута, как будто её кто-то держал, а теперь провисает безжизненная, не дающая уже знакомой вибрации или эха. В этот момент все силы, что я так долго тратил на поддержание её дыхания и сердцебиения, возвращаются ко мне. Это даже не близко к полному восстановлению, но я будто оживаю. Вся усталость исчезает, тело вновь меня слушается, меч больше не кажется таким тяжёлым, а ноги не заплетаются, я даже могу бежать. Шокированный, с недоверием оборачиваюсь на дядю.

В его глазах вижу осознание произошедшего, когда я выпрямляюсь во весь свой рост и расправляю плечи.

Агаты больше нет.

Я бегу вперёд, едва замечая, как отражаю попытки врагов напасть. Тело реагирует само, на рефлексах, а я не могу оторвать взгляд от входа в шатёр.

– КОРОЛЬ МЁРТВ! – из шатра с криками выбегают мужчины, разнося весть во все стороны, погружая лагерь в хаос. – ПРИНЦЕССА МЕРТВА!