Мара и Морок. Трилогия

Поселение совсем маленькое, состоящее из нескольких улиц, но, благо, в нём есть таверна и постоялый двор. Я едва окидываю взглядом плесень на стене дома и несколько трещин. Надеюсь, что крыша у них не протекает. Вначале захожу в конюшню и по громкому храпу безошибочно нахожу спящего конюха. Средних лет, дрыхнет на стуле, откинувшись на стог сена и вытянув ноги. Ещё не ночь, а он уже явно перебрал. Я пинаю его по ботинку. Вначале слабо, но после отсутствия реакции повторяю удар ещё несколько раз уже сильнее. На третий конюх просыпается, не забыв добавить пару бранных выражений, пытаясь сообразить, что происходит.

– Оботри моего коня, проверь подковы и накорми. Я останусь на ночь, поэтому выбери ему сухое и тёплое место, – спокойно прошу я, отстёгиваю сумку от седла и закидываю на плечо. – Позже я посмотрю, как ты выполнил мою просьбу.

Я достаю серебряную монету и кладу рядом на стог сена. Это больше, чем стоят подобные услуги, но я хочу быть уверена, что за моим конём присмотрят должным образом. Однако мужчина слишком пьян и всё ещё туго соображает.

– Найду место, какое будет. Дождь весь вечер льёт, – ворчит он и, покачиваясь, встаёт на ноги.

Я оценивающе рассматриваю крышу конюшни, не вижу критичных протечек, но всё равно повторяю свою просьбу.

– Я дала тебе серебро, поэтому найди сухое место. И корм дай хороший. Я проверю.

– Глухая, что ли?! Ты меня не запугивай, я и без твоего знаю…

Я делаю шаг назад, ближе к свету из окон. Голос конюха на последнем слове резко идёт вверх, становясь испуганно визгливым, и фраза обрывается на середине. Мой красный плащ сильно намок и стал в разы темнее, но рядом со светом становится понятен его цвет. Плюс я не скрываю короткий меч и топорик на поясе.

– Я… я… я п-п-про…

– Успокойся, – прерываю я его бессвязное лепетание, наблюдая, как конюх жмётся к стогу сена спиной и вертит головой, подыскивая место, куда от меня можно спрятаться. – Возьми серебро и выполни свою работу. Позже я загляну снова.

– Д-да. Х-х-хорошо. Я п-п-про…

Я не дослушиваю и захожу в таверну. Дверь не успевает захлопнуться за моей спиной, как в помещении повисает неловкая тишина. Она и пристальное внимание – именно то, что я не люблю в подобных путешествиях, поэтому предпочитаю в тёплое время года ночевать под открытым небом, но сегодняшний дождь не оставил мне выбора.

Демонстративно игнорируя перешёптывания и чужие взгляды, я стучу ботинками, избавляясь от налипшей грязи у порога. Откидываю капюшон и стряхиваю влагу с плаща.

К счастью, в помещении лишь две группы посетителей по трое, хозяин за стойкой и, скорее всего, его дочь. Девочка разносит напитки мужчинам в дальнем углу. Помещение хорошо прогрели, здесь тепло и сухо, а в воздухе стоит запах кислого пива и хлеба с маслом.

В памяти всплывают россказни о Марах, что люди передают из уст в уста, сидя в тавернах. Качаю головой, на пару секунд позволяю себе улыбку при воспоминаниях о разговоре с Ираем, но веселье сходит на нет. Один из мужчин продолжает на меня таращиться и медленно улыбается в ответ, обнажая передние зубы, один из которых кривой. Я сказала косторезу правду. В тавернах я не бываю. Исключения составляли путешествия с сёстрами. И то мы нередко останавливались в домах богатых купцов или бояр, что рады принять Мар в гостях. Или скорее просто испуганы, чтобы отказать. Но в этой деревушке вряд ли есть такие, да и продолжать искать ночлег в дождливую погоду у меня нет желания. Я просто поем, высплюсь и поеду дальше.

Я подхожу к хозяину. Мужчина в возрасте, немного полный, и хоть одежда его в старых пятнах, сам он выглядит достаточно опрятно, даже русая борода и волосы подстрижены недавно. Его дочь лет четырнадцати жмётся к отцу, но не отходит, глядя на меня со смесью страха и жгучего интереса. Все так смотрят, включая её отца.

– Добро пожаловать, – без заминки приветствует хозяин, обеими руками опираясь на деревянную стойку.

– Здравствуйте. Мне нужны комната, ужин и завтрак. Я останусь на одну ночь.

– Боюсь, у меня нет достаточно хороших комнат для Мары, – откровенно признаётся он.

– Мне подойдёт любая, главное сухая. Чистая кровать без живности и горячий ужин.

– Чистая кровать будет, на ужин из горячего остался разве что хлеб да суп.

– Мне подойдёт. – Я достаю ещё одну серебряную монету и кладу на стойку перед хозяином. Догадываюсь, что посетителей у них немного, а благодаря дарам князя Вереста денег у нас сейчас в достатке. – Берите, я рассчитываю на сытный завтрак, – добавляю я с улыбкой, глядя, как мужчина мнётся и не решается принять у меня плату.

Хозяин отвечает мне благодарным кивком и всё-таки прячет монету. Девочка тут же срывается с места и, топая, поднимается на второй этаж, – я надеюсь, бежит, чтобы найти самую чистую кровать и заменить на ней бельё.