Мара и Морок

Его ответ остаётся мне непонятен, но я перестаю спрашивать, вспоминая, что мы ещё в лесу, а встречаться с новой нечистью у меня нет желания. Её и вправду тут много. Морок помогает мне собрать мои кинжалы, потом берёт сумку и корзинку, и мы продолжаем двигаться вперёд к выходу из леса. Больше я не расслабляюсь, а баюкаю свою ноющую от боли руку и вслушиваюсь в посторонние звуки.

Я непроизвольно выдыхаю и начинаю улыбаться, когда нам удаётся покинуть лес без новых приключений. Мы укладываем всё собранное по седельным сумкам, отвязываем лошадей и решаем передохнуть где-нибудь подальше. Ни мне, ни Мороку не хочется отдыхать рядом с лесом, из которого в любой момент могут вылезти новые твари.

На обратном пути в Ярат, оба уставшие, мы говорим мало. В первую ночь я уснула, стоило мне только прилечь, а проснулась на рассвете от того, что меня тряс Морок, предлагая ехать дальше. Весь следующий день и ночь прошли почти так же, и только на последнее наше совместное утро я не спешу вернуться обратно во дворец. К моей радости, Морок меня не торопит, если я пускаю Вьюгу спокойным шагом, он не задаёт вопросов и просто подстраивается.

– Ты в самом начале спрашивала меня про Рахмановых. Останешься ли ты с ними, после того как поможешь Николаю? – спрашивает Морок, вероятно, пытаясь развеять напряжённую тишину, когда до столицы остались считаные минуты.

– Не знаю. Может, они ещё прикажут тебе меня упокоить, когда я не справлюсь, – равнодушно пожимаю я плечами. – А если честно, я мало о них знаю. Тебе есть что рассказать?

– Я тоже знаю немного. Только то, что Дмитрий был хорошим королём, но теперь он слишком стар. Его старший сын – Николай, рождён от первой жены и, говорят, очень похож характером на отца. Простой люд возлагает надежды, что он восстановит мир между двумя странами, закончит то, что не удалось его отцу и вычистит Бесконечный лес, который ты видела, от нечисти.

– Николай и Даниил не родные братья? – уточняю я.

– Единокровные по отцу. Матери у них разные.

Я вспоминаю, что внешне Николай и вправду отличается от Елены и Даниила.

– В какой-то момент был слух, что двойню зачала фаворитка Дмитрия, когда его жена была ещё жива. Правда, вскоре она умерла. И тут до сих пор никто не установил: умерла она своей смертью или её убила та фаворитка, которая пожелала, чтобы её дети не родились бастардами. И так король женился во второй раз.

Я киваю, слушая рассказ, и поправляю повязку на раненой руке. Раны постепенно затягиваются, но пальцы пока слушаются плохо, а вести лошадь левой рукой не столь удобно.

– Но потом, спустя пять лет, и мать Даниила и Елены, которая к тому моменту была королевой, тоже умерла. Лихорадка.

– Незавидная участь у королев Аракена, – подвожу итог я.

Мы замолкаем, потому что впереди в вечерней дымке показывается Ярат. А уже в сумерках у дворца нас, к счастью, никто не встречает, помимо стражи. Морок передаёт мне сумки с вереском и боярышником, забирает данное мне ранее оружие, но прежде чем отвести лошадей в конюшню, он ухватывает меня за локоть и заставляет повернуться к нему.

– Я должен уехать по делам. Возможно, на месяц или чуть больше.

Я поджимаю губы, чувствуя, что не хотела бы вновь оставаться одна. Особенно теперь, зная, что Морок на моей стороне. Но могу лишь понимающе кивнуть.

– Пока меня не будет, постарайся не попадать в неприятности, маленькая Мара.

Вначале я ничего не отвечаю, но когда он разворачивается, чтобы уйти, я вдруг поспешно говорю ему в спину:

– Ничего не могу обещать, поэтому тебе лучше вернуться быстрее!

Но как только последнее слово повисает в воздухе, я сжимаю губы, смущаясь, насколько двусмысленно это прозвучало. Мужчина замирает и едва оборачивается, так что я могу увидеть только край его маски шакала, а потом кивает.

14

Ещё недостаточно поздно, чтобы надеяться, что все готовятся ко сну, поэтому по замку я передвигаюсь тихо, почти крадучись, не желая столкнуться с Даниилом. Сейчас я слишком устала, чтобы слушать его сладкие речи, и тем более не в настроении вежливо отвечать. Вначале я отношу вереск и ягоды к лекарю, завтра я приготовлю отвар. А после воровато выглядываю в коридор и, не заметив никого, кроме нескольких стражей, направляюсь в свою комнату.

Оказавшись у себя, я прикрываю дверь и приваливаюсь к ней спиной, закрывая глаза на какое-то время, давая себе время передохнуть. Затем зажигаю свечи, прямо на пол сбрасываю с себя верхний плащ и с трудом стягиваю кафтан, стараясь не тревожить руку. Оставшись в одной рубашке и штанах, я с сожалением смотрю на одежду, лежащую на полу. Три дня назад это были красивые наряды, но теперь у кафтана нужно перешивать рукав, а плащ вообще вряд ли можно спасти.

Я присаживаюсь на край мягкой кровати, чтобы снять повязку и заняться повреждённой рукой, как дверь комнаты резко распахивается, и я вздрагиваю.

– Прости, не хотел тебя пугать, – Аарон уже тише прикрывает дверь, замечая моё нервное движение.

– И не напугал бы, если бы ты помнил о манерах и сперва постучал.