Марадентро

– Ты знаком с проходом? – первым делом спросил венгр.

– Каким проходом?

Венгр показал вперед:

– Вон с тем, между островами. Этот самый опасный на Ориноко. Вам на вашем корабле его ни за что не пройти. Разобьетесь о скалы.

– А вы собираетесь его пройти?

– Я это уже не раз проделывал, но ведь у меня мотор, если что, он выручит. А эта махина не успеет увернуться.

– Понятно.

Оба молодых человека – богатырь за штурвалом и другой, судя по всему, его брат, который был выше ростом и более тонкой кости, – задумчиво посмотрели на острова, надвигавшиеся на них, будто грозные чудовища, готовые проглотить корабль. Второй, похоже, принял решение.

– А вы не могли бы плыть впереди и показывать нам дорогу? – спросил он.

– Без проблем, – ответил венгр. – Однако повторяю: корабль с этим не справится. У вас нет возможности лавировать.

– У нас просто нет другого выхода. Еще опаснее пытаться выбраться из середины потока. Какова глубина прохода?

Венгр посмотрел в бинокль и прикинул:

– Сейчас где-то метров двадцать – двадцать пять. Хотите, я заберу женщин?

– Мы останемся, – твердо сказала старшая, и его вновь поразила ее спокойная красота, черты которой можно было проследить во внешности остальных – вероятно, ее детей.

– Как хотите, сеньора, – согласился он. – Но я думаю, что вы напрасно подвергаете себя риску. – Он поприветствовал ее, слегка приподняв замызганную шляпу. – В любом случае я буду ждать вас на выходе из канала. – Он сделал короткую паузу. – Если потерпите крушение, не пытайтесь плыть к берегу. Оставайтесь посередине течения и ждите, я вас подберу. Удачи!

– Спасибо!

Венгр вновь завел мотор, поддал газу, и нос лодки опять задрался: казалось, она прыгнула вперед.

Начиная с этой минуты, он только раз обернулся, чтобы взглянуть на корабль, потому что все внимание ему пришлось сосредоточить на русле реки. Она начала шуметь громче по мере того, как ее воды сжимались, устремляясь вперед – с каждым разом быстрее и опаснее – по узкому и коварному проходу.

Он уперся ногами в днище лодки, с силой вцепился в борт левой рукой и сбавил обороты, отдаваясь воле течения, но не забывая следить за тем, чтобы мотор не заглох в самую неподходящую минуту.

Пот ручьем лил со лба, но сейчас ему было не до этого. Умело балансируя, чтобы удержать в равновесии неустойчивую посудину из древесины чонты[8], он в нужный момент, за несколько секунд до того, как встречное течение должно было ударить в левый борт, завел мотор на полную мощь и развернул ее на девяносто градусов вправо, в результате чего удар угодил в корму, вытолкнув лодку – практически в воздух – из опасного прохода между островами.

Когда опасность миновала, он описал широкий круг и стал ждать, носом к течению, наблюдая, как «Марадентро» в свою очередь устремляется в проход, набирает скорость, становясь игрушкой водных потоков, а те вот-вот потащат его к левому острову, чтобы разбить или перевернуть, как только мощное встречное течение ударит в корпус корабля.

Но тут, когда до критической точки оставалось каких-нибудь пятьдесят метров, он увидел, как женщины сбросили с обоих бортов увесистые камни, привязанные к толстым веревкам, и те сразу ушли на дно, замедлив на какие-то секунды движение корабля. Уключины, над которыми проходили канаты, задымились, рулевой крикнул: «Отдать левый!», а сам крутанул колесо штурвала, и тяжелое судно, сдерживая ход лишь за счет носовой части правого борта, развернулось почти под прямым углом – в том же месте, что и куриара, – подставив встречному течению корму, и его вытолкнуло в спокойные воды; при этом второй конец тоже был сброшен в воду.

– Черт! – от удивления воскликнул венгр. – Просто глазам своим не верю!

– Я так ничего и не понял. – Это как с лошадью, если взять и потянуть за один из поводьев. Она и повернет в ту сторону. Да вдобавок руль в три раза больше, чем обычно. Он, конечно, страшно тяжелый, зато сообщает судну большую маневренность.

– Ловко придумано.

– Если бы не это, мы нипочем не сумели бы обойти мели.

Они впятером расположились на борту «Марадентро», стоявшем на якоре в тихой заводи милях в четырех ниже прохода, собираясь разделить обезьяну, приготовленную венгром.

– Откуда вы?

– Из льянос[9]. Там мы и построили корабль.

– Этот корабль не годится для плавания по здешним рекам.

– Дело в том, что мы плывем к морю. Скоро поставим мачты и паруса, – сказал Асдрубаль, младший из братьев, рулевой, которому, казалось, ничего не стоило взвалить на плечи и корову, а его мать Аурелия, закончившая раскладывать на столе приборы, добавила:

– Мы рыбаки с Канарских островов и хотим вернуться в море.

– А что делали рыбаки в льянос?

– Это долгая история. – Улыбка женщины, хоть и была печальной, все еще не утратила своей прелести. – Нам пришлось эмигрировать, потом погиб мой муж, и мы устроились в Каракасе, но не прижились, и нас каким-то ветром занесло в льянос. – Она села и погладила отполированное дерево борта. – Но теперь у нас есть корабль, и все опять будет как прежде. – Она взглянула ему в глаза: – А вы откуда?

– Я венгр.