Марафон нежеланий

Теперь засиживаться допоздна стало правилом, а голодовка – соревнованием. В первом особенно преуспевала Рита, а во втором – Лина. Так преуспела, что упала в обморок во время вечерней беседы.

Адам решил наказать ее и отправил на ночь в пещеру, чему Поэтесса очень обрадовалась – за ночь она написала целую поэму и несколько несвязанных четверостиший.

– Мне кажется, если бы я не останавливалась на сон, я бы наконец-то создала что-то стоящее, – пожаловалась мне Рита, когда разбудила меня, споткнувшись на пороге.

– Мне кажется, если ты хотя бы один день поспишь больше четырех часов, то твои руки перестанут трястись и ты сможешь сосредоточиться не на ровных линиях, а на сюжете.

– Ты не понимаешь. – Она широко зевнула, даже не стараясь прикрыть рот рукой.

– Твои цели не уникальны. Здесь каждый хочет быть самым лучшим.

– Не лучшей, я просто до сих пор не могу понять, нужна ли мне вся скрытая боль. Я и без этого вдохновлена.

– Наслаждайся этим.

– Но из моего наслаждения рождаются только чертовы Белоснежки. Вам, писателям, легче, вы постоянно копаетесь в себе, в своих мыслях. Я вот никогда не могла на них сосредоточиться. Я никогда не успевала подумать, чего хочу. Всегда все как-то быстро решалось за меня. Я не стала поступать в художественный вуз – зачем? Ведь я умею рисовать, училась этому с семи лет. Вряд ли меня научат чему-то новому. Убедила себя, что мне полезнее будет изучать журналистику. Я почти с детства смирилась с тем, что в моих картинах ничего новаторского нет. И если я и буду дальше рисовать, то только для себя. А для других – статьи об искусстве. Мне казалось, что так я буду полезнее. А потом… Не успела я закончить универ, как меня пригласили, после дипломной практики, в районную газету. Там я писала рекламные статьи под видом репортажей про новые магазины, курсы, студии, открывшиеся в нашем районе. Я говорила себе, что после универа нужно встать на ноги, заработать на аренду квартиры. Тем более что редакция находилась в десяти минутах ходьбы от дома. Через полгода, когда я «окрепла» и решила искать что-нибудь посолиднее, главный редактор ушел работать в интернет-портал, пишущий о городских мероприятиях, и забрал меня с собой. Я опять же подумала, что на первое время – это неплохое место: новые связи, зарплата побольше. Но, в отличие от моей первой работы, на этой постоянно был завал. Мы сидели с восьми утра и до десяти вечера – уходить домой в шесть было неприлично. Тогда я не успевала не то что рисовать, а даже думать о будущем не успевала. Через восемь месяцев, когда я совсем выдохлась, бывшая одногруппница предложила мне заменить ее – она работала в местном музее в отделе по работе с общественностью. Я с восторгом подумала – вот! Вот то, что мне нужно! Но там меня завалили таким количеством бумажной рутины, что я в первую же неделю поняла, почему моя одногруппница услужливо уступила мне это место. Но опять же уговаривала себя, что это же новый опыт, что дальше я привыкну к коллективу и научусь говорить «нет» на чужие поручения. И когда я в очередной раз задумалась об уходе, папа предложил мне писать статьи для сайта его компании: спокойная работа из дома, адекватный шеф, свободный график. Да, это не моя мечта, но так удобно! Спустя несколько дней я увидела объявление о наборе в арт-резиденцию. И тут я поняла, чего я хочу. Я хочу делать только то, что хочу!

Я так удивилась, что даже спать перехотела. Рита почти не говорила о себе. Она из тех редких людей, которые действительно любят слушать других, задают вопросы не из вежливости и никогда не говорят: «Да-да, а вот я…»

– Ты безвольная и не ценишь себя. Ставишь себя ниже других. Бери любую из этих фраз и накручивай, как волосы на кулак до боли. Не благодари – вот это проблемы у человека. Ей все преподносят, все любят, заботятся, а она ковыряет свою безупречную кожу в поисках грязи.

– И я все делаю не так…

Мы все сегодня были раздражены тем, что Поэтесса сейчас с Адамом. Она стала первой, кого он пригласил на личную беседу. Это ядовитое «Почему не меня?» въедалось в каждую мысль, во все сделанное и сказанное. Из всех нас она была самая ненастоящая, каждый день очень жирно и ненатурально рисующая себя через провокационные истории и пошлые стишки. И сегодня она сидела в его домике, наверное, делая что-нибудь из своих стихов, создавая новую басню, которую завтра с самого утра начнет рассказывать в преувеличенной манере.

Я слышала, что Рита тоже не спала.

– Как ты думаешь, чем они сейчас занимаются?

– Ну, разговаривают, наверное…

– Ха, разговаривают. Ты и правда такая наивная?

– А ты и правда такая колючка?

– Говорят, что да…

– Если кто-то один сказал тебе это, не обязательно отыгрывать это как действительный факт.

Утром Лина зашла в творческий домик, старательно имитируя походку хорошо оттраханной. С загадочной улыбкой села на пол и стала что-то быстро писать в блокноте. Мы молча наблюдали за ней, парни насмешливо переглядывались.

Наконец, Лера не выдержала:

– Ну что?

Поэтесса улыбнулась еще хитрее и продолжила писать, даже не подняв на нас глаза.