Марат и звезды

В глазах дичи плескалась такая буря эмоций, что темный Марат едва ли не попискивал от восторга. Марат разумный сканировал окружающий мир и надеялся, что все пройдет как надо. Пытался понять, с чем же они столкнулись. И робко предлагал бежать прочь от странного. Однако жажда игры затолкала его на грань сознания. В деле был темный Марат, и в такие моменты ему лучше не мешать.

Нож медленно вошел парню чуть пониже ребер, сзади. Марат прикрыл глаза, ощущая безмолвие входящей в чужую плоть стали, но быстро понял, что ощущения не те. Совсем не те. Вытащил нож из тела, кровь брызнула на стенку и стала стекать вниз, собираясь в лужицу на дне.

Марат сел так, чтобы видеть лицо парня. Видеть, как тот орет, как лопаются сосудики в глазах от натуги, и насладиться всецело дарованным шансом. Проверил лезвие ножа и с удивлением обнаружил, что на нем не осталось ни капельки крови. Ни единой. Будто преграда оказалась непроницаема для человеческой плоти.

Он медленно вводил нож в корчащегося парня, который даже будучи сжатым в комок все равно пытался избежать ранящей стали. Вжимался в противоположную стенку и брызгал красной слюной на заляпанную кровью преграду. Темный Марат заходился в восторге от великолепного дара. Он так не любил эти приготовления, эти нудные поиски подходящего дома. Эти ожидания в засаде и постоянный страх, что кто-то услышит крики.

И тут такой праздник!

Когда дичь перестала трепыхаться, Марат поднялся на ноги. По ощущениям, он помолодел лет на десять. Ушли боли в пояснице, ушел постоянный мрачный настрой. Хотелось смеяться. Хотелось повторения.

Темный Марат чуть успокоился, выпустив разумную половину. Что-то здесь произошло. Что-то странное. Несомненно, впечатляющее, но все же от него стоит бежать подальше. Он нахмурился.

На лице мертвого парня застыл крик. И на лбу отчетливо виднелась примятость, будто он перед смертью прижался к стеклу. Пока Марат всматривался — вмятина увеличилась. Брови охотника взметнулись в удивлении: сфера определенно сжималась. Сдавливала в себе пленника. Выдавливала его. Лужица, в которой сидел мертвец, становилась все больше.

Марата передернуло от восхищения. И это восхищение вновь вытеснило Марата разумного, считающего, что нужно бежать назад к автомобилю, и ехать прочь, выжимая из движка все, на что тот способен. Его голосок опять ослаб. Темный забрал власть и, зажав в руках нож, поспешил вдоль забора, удаляясь от постукивающего двигателем автомобиля в сторону освещенных домов.

Как ночной мотылек на огонек трескучей лампы.

В поселке нашлось всего шесть дворов. Безжизненных, потрясающих. В одном из них непонятный шар уже раздавил человека, и теперь переливался алым, неземным цветом. В мистическом красном свете нельзя было различить даже костей. Сфера висела в кухне, под потолком, напротив работающего телевизора, в котором улыбающийся ведущий издевался над толстой теткой.

Зародыш чудовищного рубина. Алая звезда. Звезда, что превратила живого человека, смешав кости, жилы, плоть, — в один светящийся коктейль. Прекрасное творение природы.

Второй и третий двор пустовали. В четвертом Марат задержался, и подобранными граблями забил попавшего в сферу старичка. Он вскрикивал от радости, когда шипы вонзались в скрюченное тело, и когда древко сломалось в руках — отбросил его в сторону и продолжил уже с верным ножом, пока не насытился этой смертью. В пятом тоже было пусто. Но вот в шестом, в самом последнем, где играла пластинка, его ждал приятный сюрприз.

Это был хороший, ухоженный двор. Мощеные тропинки, постриженные кусты роз и аккуратная аллея яблонь. Здесь жили, а не существовали. Двери на освещенную веранду были распахнуты, и в ней болтался еще один шар с уже изломанным мужчиной.

А вот над тропинкой к туалету-скворечнику, сжавшись в клубок, висела молодая женщина. Невидимые тиски выдавливали из нее жизнь, но горящие безумием и страданием глаза не отрывались от расположенной в трех шагах от нее сферы. И в этом крошечном смертоносном пузыре стоял испуганный светловолосый мальчик, лет двух или трех. Он толкал маленькими ладошками невидимый барьер и беззвучно кричал, плача от страха и непонимания. По раскрасневшемуся пухлому личику текли слезы, мальчик смотрел на маму. Мама смотрела на сына.

Сфера сжималась, и ребенок пока еще не чувствовал боли. Не догадывался что его, кроху, не знающую об этом мире почти ничего, кроме любящих рук, скоро начнет растирать в кровавую кашу неведомая сила. Темный Марат захлебнулся от восторга. Его разумная половина билась в истерике и требовала бежать немедленно. Просила не делать того, что задумал смертоносный собрат. Даже ей происходящее казалось диким, ненормальным.

Но власть над телом всецело принадлежала пьяному от крови темному Марату. Он летел на свет и уже не мог остановиться. Он скользил в ночи, пританцовывая под зациклившуюся мелодию, и голос Алисы казался инфернальным порождением ночи. Песня превращалась в гимн его охоты.

— Тихо навстречу мне, тихо навстречу мне, выйдет доверчивый маленький принц, — прошептал Марат, вторя словам певицы, и пошел к ребенку.