Мареси

Хео с гордым видом улыбнулась мне и открыла какую-то почти невидимую дверь за конторкой Матери. Эти двери скрывают тайны. Хео теперь неофитка Матери. Самая юная неофитка, когда-либо избранная в Лунный Дом. Как удивительно, что мы все сразу же не увидели, куда Хео будет призвана! Нас сбила с толку ее заводная энергия, неукротимая радость. За этим скрываются достоинства, мало кому свойственные. Она совершенно цельная личность. И то, что именно она удержала меня по эту сторону от двери Хагган, – вовсе не случайность.

Вытащив большой тяжелый кожаный кошелек, Хео протянула его Матери – та взвесила его на руке и протянула мне.

– Это откроет тебе многие двери, которые в противном случае останутся закрытыми.

Я открыла кошелек. Он был туго набит монетами из чистого серебра – ни одной медной. Проучившись у Матери несколько лунных циклов, я знала: это почти годовой доход Аббатства.

– Матушка, здесь слишком много.

Мать фыркнула.

– Этого хватит ненадолго. Когда серебро кончится, тебе придется справляться своим умом. И еще вот это.

Она протянула руку, и Хео что-то положила в нее. Гребень, большой гребень из блестящей меди.

– Роза попросила передать его тебе в качестве прощального подарка. Она сама начистила его.

Служительницей Розы теперь стала Эннике. Мне следовало бы перестать называть ее Эннике. Но мы с Яй то и дело забываем ее новый титул. Эостре, которая была Розой до Эннике, всегда строго нас поправляет.

– Как она может войти в свою новую роль, если вы все время напоминаете ей о прошлом?

Мы всегда серьезно киваем и соглашаемся, но, едва она отвернется, строим рожи ее дочери Тейе, так что малышка хохочет до колик. Она крепенькая и веселая девчушка. Глядя на нее, я вспоминаю Аннер – какой слабенькой она была. Если бы мы знали больше, если бы располагали тогда знаниями о питании и целительстве, то могли бы на многое повлиять еще с младенчества. Возможно, тогда она пережила бы голодную зиму. Это одна из причин, почему я должна вернуться домой.

Эостре не могла продолжать быть служительницей Розы после того, как у нее родилась Тейа. И не из-за шрамов от ножа беспалого. Сама Эостре сказала: она рада, что он порезал ее. Благодаря этому на его кинжале остались кровь ее и Матери, которые смешались с моей, и дверь Хагган смогла открыться. Раны, которые нанес ей беспалый, были поверхностные. Цель его была не убить, а помучить, изуродовать. Но Эостре по-прежнему прекрасна, никакие шрамы на свете не могут этого скрыть.

Тейя изменила в ее жизни все. Эостре прикоснулась к другой тайне Праматери. Думаю, позднее она станет служительницей Хаввы. Та, что сама родила ребенка, стоит ближе к Хавве. Но для этого Тейя должна немного подрасти. Сейчас Эостре просто мать Тейи и ничего более, и ей это подходит. Вид у нее счастливый. Счастливый и усталый.

Я взглянула на гребень в руке у Матери. Подумала, как долго Эннике полировала его, чтобы заставить так блестеть. Вспомнила те времена, когда только приехала сюда и следовала за ней как тень. Как она стала моей самой первой подругой. Увижу ли я ее снова? Увижу ли кого-нибудь отсюда?

– Гребень – защита Аббатства, – проговорила я. – Он нужен вам самим.

– Хватит возражать против каждого подарка, – заявила Хео, нахмурив лоб. – Мы хотим подарить его тебе. Тебе ведь тоже понадобится защита. И всем твоим новым ученицам, которые у тебя будут и которых ты будешь любить.

Она сжала кулачки.

Я обошла вокруг конторки Матери и обняла ее. Хео стояла, замерев, с несчастным видом.

– Но я никогда никого не буду любить больше, чем тебя, ты ведь это знаешь? – прошептала я в ее волосы. От них пахло морем, солнцем и Хео. – Я буду писать тебе часто-часто. Только найду кого-нибудь, кто сможет доставлять мои письма на юг. Обещаешь, что тоже будешь писать мне?

– А тебе действительно нужно уезжать, Мареси? – спросила Хео. Тело ее обмякло, она обхватила меня руками за талию. – Я буду так по тебе скучать. Я уже по тебе скучаю.

Она вытерла свой сопливый нос о мою тунику.

Мне пришлось сглотнуть несколько раз, прежде чем я смогла ответить. Так многое я хотела сказать.

– Я тоже буду по тебе скучать. Очень скучать. Но я должна ехать.

Я обняла ее и долго-долго не разжимала объятий. Все равно этот миг показался мне слишком коротким. Мать посмотрела на меня поверх головы Хео.

– Не горюй, Мареси. Когда начинается новое, старое отступает. Но это еще не значит, что оно потеряно навсегда.

Во мне зажглась искра надежды. Мать многое видит в состоянии транса. Умеет предсказывать будущее. Я открыла было рот, но Мать покачала головой.

– Не на пользу слишком много знать о том, что будет. Твое будущее – не подарок, который я могла бы подарить тебе. Мы дали тебе все, что могли. Остальное зависит от тебя.

Стало быть, теперь все зависит от меня. Никогда еще мне не было так страшно, как сейчас. Даже в крипте, у двери Хагган.