Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов

Маргарет боролась с профсоюзами, зато никогда не вступала в прямую конфронтацию со студентами, будучи с ними осторожной. Забастовка ведь не приносит им вреда и ничего им не стоит. В худшем случае они теряют один учебный год, в лучшем — она дарит им на несколько недель или месяцев приятный озноб революционной деятельности.

Если решение принято и «способность держаться» подвергнута проверке, тогда, по мысли Маргарет, нет места для колебаний и сомнений. Маргарет не лишала себя удовольствия обрушиваться с яростной критикой на некоторых «британских руководителей, этих хвастунов и фанфаронов, что любили перед битвой строить из себя храбрецов, а затем, когда надо было сражаться, выказывали себя бездушными трусами».

По мнению Маргарет, борьбу следовало вести до полного поражения противника. Она не принимала перемирий, ибо, как пишет, «быстрые смены избранных направлений движения, когда результаты не спешат проявляться, то есть задерживаются, иногда имеют катастрофические последствия и подрывают доверие к правительству». Здесь уместно вспомнить ее слова о себе: «Эта леди не поворачивает назад», сказанные в самый разгар рецессии в 1981 году — в противовес тому повороту на 180 градусов, что сделал в 1972 году Тэд Хит. Можно смело утверждать, что время было главным фактором политической практики Маргарет Тэтчер. Она шесть лет ждала снижения уровня безработицы, целый год — окончания забастовки шахтеров; для нее было неважно, сколько придется ждать, если она знала, что такой ценой можно поднять страну.

Маргарет пришлось взять на себя всю ответственность за свою политику, взвалить на свои плечи все ее последствия, в том числе и утрату популярности. Ее это не смущало и не тяготило сверх меры. «Некоторые выходят из подобных испытаний разбитыми, другие черпают в них новые силы». Именно последнее и делала Маргарет. В начале забастовки шахтеров в 1984 году она сказала членам группы личных советников: «Сейчас начинается решающая битва. Быть может, будут и жертвы. Мы, вполне возможно, станем самым непопулярным правительством в истории современной Великобритании. На протяжении нескольких месяцев ваши сыновья будут стыдиться говорить о том, что их отцы работают в доме 10 по Даунинг-стрит. Если вы к этому не готовы, лучше уйти сейчас же. Но будьте уверены, потом они будут этим гордиться». Ее анализ был совершенно точен. Когда срок ее правления приближался к середине, уровень ее популярности всегда падал, но всякий раз он поднимался, отчасти по причине откровенно глупой программы лейбористов, когда их лидерами были Майкл Фут и Нейл Киннок, а также и потому, что Маргарет всегда правильно выбирала время, чтобы вступить в схватку с противником, а именно в самом начале срока правления. В остальном же побочные удары и возможный ущерб от них не страшили Маргарет, ибо она понимала, как пишет в мемуарах, что «никакая реформа не осуществлялась без жертв».

Жизнь на Даунинг-стрит, 10

Резиденция британского премьер-министра всегда повергает в изумление любого жителя континентальной Европы, знакомящегося с Великобританией. Он ожидает увидеть нечто роскошное, великолепное, ведь премьер-министр Ее Величества, когда-то руководивший правительством первой мировой империи, — это вам не просто так! Однако же на Даунинг-стрит нет никакого пышного гигантского сооружения, и дом 10 не идет ни в какое сравнение с Матиньоном, с Баллхаусплац или со зданием Государственной канцелярии в Берлине. Это довольно скромное с виду здание, подаренное Георгом II лорду Уолполу, который в свой черед подарил его государству. Здание очень простое, стены выложены кирпичом, и дверь самая простая, даже не двустворчатая. Можно подумать, что это жилище добропорядочных буржуа, вроде тех, что в изобилии можно видеть в Лондоне в кварталах Кенсингтон или Белгравия. На самом деле дом этот несколько больше, чем кажется, так как со стороны сада он соединяется крытыми переходами со вторым зданием и со строениями бывших служб, превращенных в офисы. И все же этот ансамбль выглядит довольно скромно, быть может потому, что неподалеку живет королева, в Букингемском дворце, и вот уж этот дворец создан для того, чтобы в нем во всем своем блеске сверкала вся роскошь королевства. Премьер-министру — груз трудов, королеве — пышность и блеск!