Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов

Наконец, Маргарет стала диктовать законы в той сфере, где особенно нельзя было задевать англичанина, в сфере футбола. Хулиганство болельщиков стало настоящей язвой британского общества. Во время соревнований за Кубок мира в Германии в 1988 году английские болельщики выказали редкую дикость, круша всё вокруг и обрушивая ярость на всех без разбора — зевак, болельщиков соперников, полицейских. В 1989 году в жуткой драке во время матча в Хиллсборо погибли 44 человека и несколько десятков получили ранения. Надо было действовать, это было очевидно. Но Мэгги не хотела ждать появления доклада комиссии, ведшей расследование, решив всё регламентировать сейчас же, не раздумывая, подчиняясь инстинкту. Она принудила принять закон, запрещавший доступ на стадион любому человеку, не вписанному в национальный список болельщиков. Это было слишком. Перед входами на стадионы выстраивались длинные очереди. Списки никогда не были в порядке. Между болельщиками, утомленными стоянием в очередях под дождем и разгоряченными пинтами пива, разгорались драки. Так что лекарство оказалось хуже болезни. У английского народа возникло чувство, что поборница свобод пошла в наступление на одно из его основных прав, более фундаментальных, чем любое из «прав человека», на право пойти с друзьями на футбольный матч.

Решительно, она зашла слишком далеко, причем одновременно по многим направлениям. Люди начали думать, что время «Железной леди» миновало. Страна нуждалась в отдыхе. Она устала от воинственных метафор. У страны возникло ощущение, что капитан сбился с курса. Как говорят моряки, если слишком долго плавать по счислению, то в конце концов налетишь на рифы…

От «политических Чернобылей» до смещения с поста

Эти рифы, а именно подушный налог и политика применения крайних средств, не могли не привести к ужасным последствиям. Оставалось только узнать, когда это произойдет. Майкл Доббс скажет в «Ивнинг стандард» о «повторяющихся политических Чернобылях». И это действительно было так: произошла целая серия небольших политических взрывов, их эффекты наложились друг на друга, суммировались, что и привело к «низложению» Маргарет Тэтчер, и это «низложение» походило на трагический финал то ли шекспировской пьесы, то ли вагнеровской оперы. В этом падении было что-то, роднившее его с убийством Гамлета, что-то, напоминавшее о «Гибели богов», а скорее и о том, и о другом одновременно.

Однако в 1989 году политическая жизнь началась в атмосфере праздника. Несмотря на подушный налог и неприятности с Найджелом Лоусоном, уже отравлявшие атмосферу, тогда на Даунинг-стрит, 10, с большой радостью отметили круглую дату пребывания Маргарет в этом доме. 3 мая 1989 года исполнилось ровно десять лет, как она переступила его порог и стала премьер-министром, дольше всех сохранявшим свое кресло в XX веке, опередив лорда Асквита, занимавшего этот пост восемь лет и 250 дней. Ей оставалось побить два рекорда: рекорд лорда Солсбери, исполнявшего свои обязанности на протяжении тринадцати лет и девяти месяцев в XIX веке, и рекорд лорда Уолпола, бывшего премьер-министром на протяжении двадцати двух лет. Да, действительно, оставалось не так уж и далеко до Книги рекордов Гиннесса. Однако Маргарет настаивала на том, чтобы все торжества прошли скромно. Она опасалась, как бы люди не стали перешептываться, что десяти лет вполне достаточно и нужен другой глава правительства. 4 мая «Комитет 1922 года» устроил роскошную вечеринку в «Савое», рядом с Ковент-Гарденом. Под позолоченной лепниной этой бывшей роскошной кондитерской Викторианской эпохи Мэгги наслаждалась своим торжеством. Через несколько дней она устроила прием в поместье «Чекерс», куда были приглашены лишь самые близкие ей люди, в том числе Руперт Мердок и Джон Мейджор, который все больше и больше выступал в роли ее наследника. Но Маргарет настойчиво давала всем понять, что не собирается выпускать власть из своих рук и передавать ее кому-то. Несколькими днями позже в интервью «Независимому телевидению» она заявила: «Сейчас не время нам засыпать, потому что мы создали замечательную базу. Мы будем продолжать На протяжении ближайших десяти лет будет очень интересно». Журналисту Джону Коулу, спросившему Маргарет, не настало ли для нее время вкусить счастья быть бабушкой, она ответила: «Я буду счастлива побыть няней, но время еще не пришло». Правда, за год до этого она доверительно сообщила «Таймс»: «Настанет день, когда какой-то человек сможет делать многое лучше, чем я. Я всё время его ищу. Но я надеюсь, что сама еще буду у власти четвертый срок».