Мари

Я поселил Мари у себя в комнате, там была большая кровать и телевизор напротив, а ещё балкон, с которого виден мой прекрасный сад. Мари очень любит природу. Первый вечер был далеко не романтическим. Скажу больше, вечером у меня даже не было времени объяснить свой авантюрный поступок, ведь я взял на себя очень большую ответственность: моей любимой девочке нужна особая забота. Я никогда не заботился о больном человеке ‒ признаться, это оказалось непросто. О нет, я ничуть не расстраивался по этому поводу, наоборот, эта забота доставляла мне огромное удовольствие. Да что там говорить, я был просто счастлив! Я не был уверен, что Мари когда-нибудь меня полюбит, и мне было достаточно того, что я её люблю, ношу на руках, ухаживаю за ней. Одного я только боялся ‒ что моё счастье будет недолгим.

7 глава

Моему дорогому читателю, вероятно, интересно, как я всё-таки объяснился с Мари, что испытывала она в тот момент, когда узнала, кто я такой. В первое же утро после похищения я поговорил с ней. Правда, я не мог внятно описать причины своего поступка, поскольку избегал говорить о своих чувствах. Но я пообещал, что ничего плохого ей не сделаю и обязательно верну её к родным спустя некоторое время. Я ожидал от Мари хоть каких-то эмоций, но она слушала мой рассказ на удивление спокойно, не отрывая от меня непонимающего взгляда. Не знаю, поняла ли она меня тогда или нет, казалось, ей всё уже безразлично.

В целом, тот период, что я провел с Мари, был самым замечательным в моей жизни. Я заботился о ней как мог, всего себя отдавал ради того, чтобы моя любимая девочка могла почувствовать себя счастливой рядом со мной. С утра до ночи я крутился возле неё, как мать у своего младенца. Утро начиналось с того, что я заходил к ней в комнату со словами: «Дорогая Мари, уже утро! Пора умываться». А она уже лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок или окно. Эти глаза часто были заплаканными, а когда я к ней приближался, она отводила их в сторону, лишь бы не смотреть на меня. Казалось, что я становлюсь ей совершенно невыносим, и это очень сильно расстраивало меня.

Потом я полностью приводил в порядок мою любимую: менял подгузник, купал, причёсывал и одевал. После этого мы приступали к завтраку. Я тщательно следил за тем, что она ест: готовил для неё различные каши или молочный суп. Кормил с ложечки, вытирал салфеткой её губы и подбородок. Весь день проходил размеренно и спокойно. Только я и она. Это было настоящее счастье! Я был настолько счастлив, что и думать забыл об обстоятельствах, при которых ко мне попала моя любимая Мари. Мысли о том, что её ищут родители и в любой момент ко мне может нагрянуть полиция, совсем меня не беспокоили. Я даже забросил свою работу и совсем не писал сценарии. Я наслаждался днями, проведенными с ней, и ни о чем другом не думал.

В ту пору была зима, и в основном мы проводили время дома. По вечерам я читал ей вслух, иногда разыгрывая роли персонажей. Я старался делать это как можно смешнее, чтобы отвлечь свою слушательницу от грустных мыслей, но взгляд её оставался серьёзным и задумчивым. Мари больше любила сидеть у окна, наблюдая за падающими снежинками или за деревьями, покрытыми инеем. Её радовали птицы, особенно когда какой-нибудь голубь или снегирь садился на карниз и с любопытством рассматривал мою Мари сквозь оконное стекло. В эти моменты она расцветала и становилась похожа на маленького ребёнка, который впервые увидел живую птицу. Мари улыбалась, а меня прожигала ревность к ни в чём не повинной птичке, которая была удостоена улыбки моей любимой девочки. Мне же не доставалось ничего! Как ни пытался я её развлечь: книгами и телевизором, ‒ ничего не помогало. Это, конечно, огорчало меня, но главное – она была рядом!

8 глава

И вот, пока не случилось несчастья, наступила пора, когда расцветают черемуха, сирень и яблони, воздух пропитан волшебными ароматами, а сад окрашивается в бело-сиреневые тона. Всё вокруг становилось сказочно-прекрасным, и даже моя Мари как будто оживала. Она наслаждалась утренними лучами солнца и всё чаще улыбалась. Я купил для неё очень удобное кресло-коляску с регулируемой спинкой и теперь мог вывозить её в сад. Так мы стали больше времени проводить на улице среди цветущих деревьев и певчих птиц. Даже когда начинался дождь, Мари не хотела возвращаться в дом, и я завозил её на крыльцо, укутывал пледом, и мы наслаждались влажным, пропитанным дождём воздухом. И даже после дождя, когда солнце совсем скрывалось за горизонтом, она продолжала упрямиться и не хотела идти домой. Так мы и сидели вдвоём допоздна и любовались звёздным небосводом. Возможно, глядя на звезды, она мечтала или вспоминала хорошие моменты своей жизни. Я же ни о чем не мечтал и не вспоминал, ведь прекраснее времени не было в моей жизни, поэтому я бесконечно благодарил Бога за эти минуты.