Марьяна. Проданная в рабство

Вскоре она вернулась в сопровождении сотрудников службы защиты детей. На этот раз Николета призналась, что ее «парень» заставляет ее спать с другими мужчинами, чтобы «иметь возможность заботиться о ней, покупать ей подарки». В итоге она подписала контракт, так как ее мать, потеряв последнее терпение, выставила дочь из дому. У Николеты просто не оставалось выбора.

Начало было довольно бурным, Николета адаптировалась с трудом. Как и все новички, она принялась испытывать работников коллектива. Эти девочки приходят из среды, где нет ничего святого, с привычкой отвечать насилием на насилие. В то же время их самих грубость пугает. Поэтому они стремятся выяснить, повторится ли такое еще, и когда. Николета сразу начала строить из себя крепкого орешка, пытаясь любой ценой взять власть в свои руки. Однажды вечером она отказалась идти спать. Осыпаемая градом оскорблений, воспитательница с трудом отвела Николету в ее комнату. Через несколько минут девочка включила тревогу, стуча по окну. Теперь и все остальные не могли спать. Противостояние с дежурившей в тот день воспитательницей переросло в настоящую схватку. Остальные девочки, поднявшись с постелей, следили за происходящим, с интересом ожидая, кто одержит верх. Не сумев справиться с Николетой, воспитательница позвала на выручку меня. Я была дома и уже спала, и этот звонок вызвал у меня крайнее неудовольствие. Следовало покончить с этим раз и навсегда.

Перед входом в приют я придала своему лицу гневное и суровое выражение. Перешагнув порог, я сразу бросилась к Николете, оттеснив ее в кухню. Остальные девочки остались сидеть в гостиной. Наши лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга; я хотела сломить ее упрямство. Она напряглась от страха, вероятно, ожидая пощечины. Поскольку ее не последовало, Николета расслабилась. Не желая отступать, что означало бы потерять лицо перед остальными, которые слышали все через стенку, она небрежно опустилась на стул и закурила сигарету. Ее авторитет был под угрозой, и ей необходимо было найти какой-то выход. Я не дала ей на это времени. Глядя на нее в упор, я начала резким тоном:

— Ты меня очень разозлила, Николета. Думаешь, мне доставляет удовольствие приезжать сюда среди ночи, чтобы разбираться в твоих капризах принцессы? Что у тебя за проблема?

— Я не хочу спать.

Она ответила почти робко, искоса глядя на меня, чтобы оценить мою реакцию. Поскольку я молчала, она осмелела и повысила голос:

— Я не хочу спать, и никто не может меня заставить пойти в кровать, если я этого не хочу. Я не обязана выполнять ваши приказы! Никто не смеет так со мной разговаривать!

Ее голос перешел на крик: она стремилась показать остальным, что не боится меня, что ее так просто не возьмешь. В тот момент, когда она снова открыла рот, я схватила ее за нос и сжала ноздри. Я сделала это инстинктивно, даже не раздумывая. В ту же секунду обличительная речь Николеты превратилась в гнусавое мычание, заставившее взвыть от хохота аудиторию, которая, прильнув ухом к стене гостиной, внимательно следила за происходящим.

— Ну-ка, теперь посмотрим, сможешь ли ты так разговаривать! — усмехнулась я.

С круглыми от удивления глазами и носом, по-прежнему зажатым между моими пальцами, Николета попыталась продолжить свою речь. Напрасный труд: ее искаженный голос звучал так забавно, что девочки прыснули со смеху еще громче. Глаза Николеты наполнились слезами, она боялась пошевелиться. В этот момент раздался звонок в дверь: по тревожному вызову прибыли работники охранного агентства.

— Добрый вечер, господа! Представьте себе, Николета просто сгорала от желания вас увидеть. Должно быть, она находит вас очень привлекательными ребятами.

Все девочки захихикали. Николета, ползая на коленях по полу, искала под столом свою серьгу из носа, ругаясь, как сапожник: сжав ей ноздри, я нечаянно повредила ее пирсинг. Стержень сережки остался внутри, а маленький камушек выпал. Охранники с насмешливым видом склонились над ней.

— Ну что, мисс, есть проблемы?

— Не смей называть меня «мисс»! — рявкнула она.

— Почему это я не могу называть тебя «мисс»? Эй, за кого ты себя принимаешь? Ты у нас самая умная?

Глаза Николеты метали молнии. В ту же секунду я вмешалась в их беседу:

— В любом случае вы очень кстати. У этой девицы истерика, придется отвезти ее в больницу. Там наверняка для нее найдется успокоительное средство. Давай, Николета, собирайся, ждем тебя внизу.

С дрожащим подбородком, красным носом, но гордым взглядом, маленькая тигрица пошла наверх одеваться. В психиатрической службе ею занялась очаровательная женщина-врач. Оставшись в кабинете вдвоем с Николетой, она разговаривала с ней около двух часов, расспрашивая ее о возрасте, о родителях, о ее парне и о повторяющихся побегах. Наконец дама пригласила меня присоединиться к ним.

— Думаю, вы можете забрать ее домой. Теперь она успокоилась. Не так ли, Николета?

— Да.

— Теперь ты будешь хорошо себя вести?

— Да.