Мария-Антуанетта

Мария-Антуанетта сразу же углубилась в чтение писем в присутствии автора. В действительности это были два проекта речи, которую король мог произнести перед депутатами. Первая весьма толково была направлена на обсуждение проблемы финансов. Он предлагал, чтобы Людовик XVI раскрыл планы Некера. «Средства, которые предлагает мой министр, чтобы погасить годовой долг, могут быть хороши в любое другое время, но они ничего не дадут в этом году, а тем более в следующем», — должен был сказать он. Он также поднимал вопрос о создании бумажных денег, временных, которые помогли бы «преодолеть все долги». Во второй речи король собирался объявить о создании провинциальных штатов, по образцу штатов Бретани, в которых каждый субъект имел собственный парламент. Такой должна была стать политическая реформа, которая носила лишь юридический характер и с помощью которой Генеральные штаты лишали себя всякого будущего. Однако этот пункт для Ожара был основным, который с тревогой предвидел те претензии, которые могут предъявить депутаты. «Неужели вы думаете, что Некер хочет обмануть нас?» — спросила королева своего секретаря. «Я не знаю, мадам, имеет ли господин Некер подобные намерения, но я уверен, что он ошибается сам: а для государства это одно и то же», — ответил он. «Как! Господин Некер заставит нас играть по своим правилам?» — «Мадам, я не хочу пугать вас: у Вашего Величества будет, по крайней мере, шанс, но у других его нет». «Глупости! Что вы говорите?» — «Истинную правду». — «Я очень сердита на то, что вы показали это письмо моему брату д'Артуа». — «Но почему, Мадам? В семьях, когда случается несчастье, все собираются и поддерживают друг друга, даже когда речь идет о небольших стычках с родителями». — «Я не хочу сказать, что наш брат, граф д'Артуа, не любит нас, но он толкает на действия, которые приведут всех нас к краху», — ответила королева и разрыдалась.

Разговор не убедил королеву. Она сказала о своих сомнениях королю, который вообще не придал им значения. По поводу переговоров Ожар встретился с Тарже, депутатом от третьего сословия, и с самодовольным видом заявил, что располагает средством, с помощью которого можно преодолеть финансовый кризис, «не прибегая к займу, налогам, банкротствам, а также не прикасаясь к собственности граждан». На весь этот пафос Тарже ответил, что финансовый кризис в конечном итоге удачная находка, потому что «сегодня мы можем с его помощью подчинить себе короля». Убежденный в том, что в стране зреет заговор против королевской власти, Ожар снова попросил аудиенции у королевы. Он напомнил ей о том «монстре», которого нужно было победить любой ценой, пока не поздно. И предложил план: король должен был уехать вместе с семьей в Компьен и перевести Генеральные штаты в Суассон, а парламент в Нойон. В Компьене Людовик XVI соберет отряд из тридцати тысяч человек, обеспечив свою безопасность. При малейшей выходке Генеральных штатов он может, не колеблясь, судить их за преступление против короны. Небольшая речь, произнесенная столь взволнованно, в глубине души потрясла королеву, которая по-прежнему не была ни в чем уверена. На самом же деле заседание Генеральных штатов не начиналось из-за распрей между депутатами третьего сословия и депутатами со стороны духовенства и знати. Высказав свою волю собрать вокруг себя знать и духовенство, чтобы образовать настоящее Национальное собрание, депутаты третьего сословия предложили сделать подтверждение власти общим для всех сословий. Знать и духовенство отклонили эту идею, время проходило в жарких дискуссиях, которые правительство не могло остановить. Не желая ущемить права первых двух классов, король и королева понятия не имели, какое средство применить для удовлетворения амбиций третьего сословия, которое претендовало на Vох populi (глас народа). Беспокойство и недоверие Их Величеств возросло, особенно, когда они увидели, что Некер поддерживает, хотя и весьма скромно, третье сословие.