Мария-Антуанетта. С трона на эшафот

– Не стоит этого делать, сир, он может решить, что я пожаловалась.

Чуть подумав, Людовик кивнул, это действительно выглядело бы жалобой жены на мужа.

– Я подумаю, что можно сделать. Но вы будьте осторожны, сплетни легко пустить, но очень трудно опровергнуть.

– Особенно пущенные мадам Дюбарри?

Если бы она не упомянула имя любовницы, король был бы полностью на ее стороне, но такая оплошность дорого стоила Марии-Антуанетте. Людовик ничего не рассказал о вечерней беседе фаворитке, да и никому другому, но и помогать дофине тоже не стал. Антуанетта так и осталась девственницей.

Король Людовик не слишком любил вникать в чужие проблемы, считая, что каждый должен решать свои. А уж долго размышлять над ними не собирался и вовсе. Потребовала Дюбарри, поговорил с дофиной, этого достаточно. Они не маленькие дети, сами договорятся.

Жизнь королевской семьи так и продолжилась: король развлекался с мадам Дюбарри, которая снимала и назначала министров, его внук Луи Август вытачивал что-то на станке, читал умные книги, наедался на ночь и сладко спал в своей постели вместо того, чтобы обнимать жену, а его супруга Антуанетта с утра до вечера придумывала себе развлечения и занятия от скуки.

Но никакие веселые занятия: театральные постановки, катания на санях или прогулки, танцы до упада, карточная игра не могли заменить одного – полноценной супружеской жизни. Ведь ее привезли во Францию с главной целью – рождения наследника престола, будущего дофина. А как можно родить, если супруги видятся лишь днем и прилюдно? Судьба, а вернее мать, дала ей мужа, совершенно негодного ни для того, чтобы быть королем, ни для того, чтобы стать даже просто мужем! Но если королем Луи мог и не стать, то супругом он уже числился, следовало исполнять супружеские обязанности. А как раз вот это не получалось. Дело оказалось не в полноте или нерешительности дофина, а в небольшом физическом недостатке, не позволяющем ему полноценно исполнять эти самые обязанности и легко устранимом с помощью скальпеля.

Сначала Марию-Антуанетту просто задевало то, что супруг уходит к себе, пожелав покойной ночи, вместо того чтобы провести время у нее в постели. Но дофина была слишком юной и не слишком горячей по натуре, чтобы настаивать на объятиях, ей хватало дневных хлопот и развлечений. Правда, приходилось оправдываться перед матушкой, решительно требующей, чтобы дочь оказывала мужу гораздо больше знаков внимания. Мария-Терезия, помнившая собственный бурный медовый месяц и немедленную беременность, была уверена, что дочь не прикладывает достаточно усилий и сама не горит желанием, чтобы стать если не матерью, то хотя бы женщиной.

В этом сказалось воспитание девушки, ее учили вести приятные разговоры, танцевать, улыбаться, быть обворожительной днем, но не сочли нужным объяснить, что же происходит между мужчиной и женщиной ночью и как это должно быть. А спросить оказалось не у кого, не пойдешь же за советом к ненавистной Дюбарри? Сестры супруга, с которыми подружилась дофина, сами были девами и опыта в подобных делах не имели.

Конечно, Мария-Антуанетта знала в принципе, что и как, но никто же не сказал, что в неудачах супруга виновата не она, а короткая уздечка у мужа и недостаточно горячий темперамент, чтобы ее просто оборвать в пылу страсти. В результате бедолага, раз за разом пытавшийся сделать Антуанетту хотя бы женщиной, терпел фиаско и поспешно удалялся, низко опустив голову и покраснев до корней волос. Это было ужасно!

Постепенно и он, и она предпочли просто прекратить мучительные попытки. Прошло три года после свадьбы, а дофина все еще была девственна.

Возможно, даже это ее не слишком смутило бы, не живи бедняга в Версале. Вокруг все вздыхало, лепетало, говорило, кричало о любви и сладострастных объятиях, а она не знала даже простых супружеских ласк! Марии было уже восемнадцать, самое время любить и быть любимой, но супруг предпочитал ее обществу охоту, возню с хитроумными замками, ремонт и изготовление мебели и умные беседы по экономике и истории. Луи Август был тяжеловесным, очень трудолюбивым, страшно нерешительным и робким. Смущался и не любил ни светских развлечений, ни блестящих разговоров, не мог продемонстрировать искрометный юмор или большие познания.

Если бы король Людовик внимательней пригляделся к внукам, он без труда понял, что из троих братьев меньше всего на роль будущего монарха годился именно Луи. Но Людовику было некогда, его с головой занимали проблемы с любовницами и восстановление собственных гаснущих мужских сил, которых пока больше чем достаточно, но уже не столько, как раньше, к тому же король давно пресытился ласками и просто не знал, чем себя еще развлечь. Не скатываясь в оргии, трудно столько лет оставаться блестящим, неутомимым любовником. Деду было не до внуков.