Мария-Антуанетта

Среди других документов находилось досье, свидетельствовавшее о займе в размере 200 000 ливров, который де ла Мотт получила, воспользовавшись именем кардинала. Дюлоренсель настаивал на том, что этот факт свидетельствовал не в пользу кардинала: «Зная о том, что эта дама использует его имя […], кардинал должен был прекратить с ней всякие отношения».

23 октября 1785 года Дюлоренсель пришел к следующему выводу: «Следует заметить, что основу процесса составляет подделка почерка и подписи королевы на документе, подтверждающем покупку ожерелья. Кардиналу вменяется в вину совершение торговой сделки от имени королевы; ему надлежит вернуть часть бриллиантов указанного ожерелья».

Следствие продолжалось. Мадам де л а Мотт утверждала, что никогда не имела чести быть знакомой с королевой и всем своим состоянием она действительно обязана Роану. Она отрицала тот факт, что вечером в Версальском саду организовала встречу, во время которой кардинал был уверен, что говорит с Марией-Антуанеттой. Авантюристка высказалась, что маг Калиостро был злым гением кардинала, и обвиняла его в соучастии. Наконец, если бы она была виновной, почему же сразу не сбежала в свое имение, узнав об аресте Роана. Несмотря на все ее отрицания, судьи начали с подробного разбирательства. Они отбросили все предположения и начали планомерно распутывать историю. Любовница кардинала де Роана, мадам де ла Мотт видела в нем доверчивого человека, который может стать жертвой ее гигантской, по замыслу, махинации. Ей легко удалось убедить его в том, что пользуется дружбой и доверием у королевы, она пообещала ему вернуть былые привилегии при дворе. Для этого она организовала мнимое свидание с королевой в Версальском саду. Итак, за кардиналом захлопнулась мышеловка, с этого момента он не только не мог ни в чем отказать этой женщине, но и наивно верил всему, что она говорила, якобы от имени королевы. Таким образом эту грандиозную ложь разыграла мадам де ла Мотт. Она убедила кардинала в том, что королева хочет купить ожерелье без ведома короля. Сделка прошла уже известно как. Теперь ожерелье было в руках мадам де ла Мотт. Она заставила поверить в то, что она отдала ожерелье королеве, тогда как на самом деле разделила его на части с помощью своего мужа. Тот уехал в Лондон, чтобы продать там камни. Однако план изобретательной женщины, которая содержала семью благодаря необыкновенному шарму, внезапно рухнул. Нам известно, каким образом это произошло.

Хотя многие моменты этой истории остаются для нас неразгаданными, ясным кажется одно: кардинал оказался жертвой талантливой интриганки. Не хватало только доказательств, которые бы подтверждали невиновность Роана. Какими бы ни были личные убеждения прокурора, он продолжал рассматривать кардинала как основного виновника преступления. Это приводило его к решению о закрытии дела, однако нужно было убедиться в том, что большинство судей согласны с такой формулировкой процесса. Чтобы изучить мнение каждого из судей, прокурор снова позвал на помощь Дголоренселя. 11 ноября тот составил подробный отчет по поводу тайной просьбы де Флери. Документ составлен с большой точностью. «Все это представляет собой лабиринт с невероятно сложными и запутанными ходами», писал он в преамбуле. «Все понимают, что доброе имя королевы скомпрометировано, — продолжал он. — Речь идет о преступлении против королевского величества, что является серьезным правонарушением. Но мы не располагаем никакой информацией, которая бы подтверждала то, что подпись королевы подделал именно кардинал. Следует добавить, что кардинал сам был обманут и вовлечен в махинацию. […] Молено сделать вывод, что кардинал был всего лишь соучастником и жертвой обмана, а настоящие виновники — это мадам де ла Мотт и ее муж», которые украли и продали ожерелье, разобрав его по бриллиантам. Как доказать в таком случае виновность кардинала? Однако Дюлоренсель легко справляется и с этой трудностью:

«Но господин де ла Мотт мог продать его [ожерелье] только после того, как его передал ему кардинал, поскольку именно кардинал непосредственно взял его у ювелиров.

Однако он мог знать, что ожерелье предназначалось не для королевы.

Он знал, что компрометирует имя королевы» и т. д.