Читаем Марийские народные сказки полностью

— Эй, солдат! — крикнул царь. — Сходи, посмотри, что с мостом случилось. Наверное, врет лиса.

Сходил солдат куда приказали, воротился и докладывает:

— Правду сказала лиса — рухнул мост. Смотреть страшно: торчат над водой сваи, а на них рубашки, шляпы, сапоги и дуга расписная. Видно, много народу провалилось.

— Ну ничего — отвечает царь. — Провалились так провалились. Новых гостей позовем.

Тут же в царском дворце сыграли свадьбу. Три дня пили-ели, веселились.

Настало время парню везти молодую к себе. Закручинился парень: как подумает о своей избушке, так от страха даже слова вымолвить не может.

А лиса ему шепчет:

— Не робей, все хорошо будет.

Выехали царь и Иван с молодой женой да с лисой из дворца, за ними сто повозок с гостями.

Едут они но лесной дороге и доезжают до перекрестка. К Ивановой избушке надо было направо повернуть, а лиса налево поворачивает, во владения злого Змея.

Проехали немного, лиса говорит:

— Я вперед побегу, предупрежу, что свадьба едет, — и выскочила из повозки.

«Ну, теперь я совсем пропал! — думает парень. — Лиса убежала, не вернется. Куда я свадьбу повезу?»

А лиса тем временем со всех ног бежит по дороге. Увидела она большое стадо овец.

— Чьи это овцы? — спросила лиса у пастуха.

— Злого Змея, — ответил ей пастух.

— Бедный ты человек! — воскликнула лиса. — Едет сюда Лесн-ей владыка с бесчисленным войском, хочет убить Змея. Вот узнает он, чей ты слуга — несдобровать тебе!

— Что же мне делать? — испугался пастух.

— А как спросят тебя, чье это стадо, отвечай, что это стадо Лесного владыки.

Бежит лиса дальше. Видит стадо коров и табун лошадей. И тут велела она пастухам и табунщикам сказать, что все эти коровы и лошади Лесного владыки.

Бежит лиса дальше, и вот перед ней большой красивый дом с садом. Только не видно в доме хозяина.

— Чей это дом? — спросила лиса.

— Мой, — отвечает грубый голос из дома.

— А ты кто?

— Я — Змей.

— Если ты Змей, то скорее прячься! Едет сюда Лесной владыка с бесчисленным войском и хочет тебя убить!

— Куда же мне спрятаться?

— Я покажу тебе хорошее место, где можно спрятаться, — говорит лиса.

— Покажи, лисонька!

— Вой, видишь, дуб, а в дубе дупло. Полезай в дупло и сиди там, пока Лесному владыке не надоест тебя искать.

Зашипел Змей, вполз в дупло и свернулся там кольцом. А лиса вышла за ворота и стоит — поджидает свадьбу.

Между тем свадьба едет по дороге. Увидал царь стадо овец и спрашивает пастуха:

— Эй, пастух, чье это стадо?

— Лесного владыки, — отвечает пастух.

«Богатый у меня зять!» — думает царь. — Я — царь, и то у меня нет столько овец». Дал пастуху золотой и поехал дальше.

Увидел царь стадо коров и табун лошадей.

— Чьи это коровы? Чьи это лошади? — спрашивает.

— Лесного владыки, — отвечают ему пастухи.

Еще больше удивился царь богатству своего зятя.

Вот подъехали они к дому Змея, а лиса уже и ворота открыла. Смотрит царь на дом, на сад.

«Вот так дом! Вот так сад! — думает он. — Даже у меня, у царя, такого нет».

Лиса приглашает всех в дом:

— Заходи, дорогой сват! Заходите, дорогие гости!

Три дня пили-ели, веселились гости.

Стал царь похваляться, что все-то он может сделать.

— Царь, а ты можешь разбить вот этот дуб в 1цеп-ки? — спросила лиса и показала на дуб, в котором прятался Змей.

— Эй, подкатите сюда самую большую пушку! — крикнул царь.

Подкатили самую большую пушку, зарядили.

— Стреляй по дубу! — приказал царь.

Выстрелила пушка, и разлетелся дуб на мелкие щепки.

Тут злому Змею и конец пришел.

Царь и гости разъехались по домам, а Иван с женой-царевной остались жить да поживать в доме Змея, и лиса при них жила не горевала, каждый день лапшу с курятиной хлебала.

Заячий домик

остроил заяц себе домик. Хоть и маленький, а хороший: с крышей, с окнами, с дверью и даже со столом и лавками.

Построил заяц домик и убежал в гости, а двери не запер.

Заяц в гостях веселится, а в это время в его домик забрался сверчок.

— Чрик-чрик, чрик-чрик, чр-чр! — пропел сверчок свою, песенку. — Хороший домик! — Улегся на лавку и заснул.

Вернулся заяц домой и тоже лег на лавку.

Полежал заяц на одном боку, на другой повернулся и придавил ненароком сверчка.

— Чр-чрик! — пискнул сверчок.

Испугался заяц — и прыг из дома.

Скачет зайчишка-трусишка по дороге, плачет-заливается. Встретился ему медведь.

— О чем плачешь, заяц? — спрашивает медведь.

— Забрался в мой домик какой-то зверь, — отвечает заяц. — Где я теперь зимой жить буду?

— Не горюй, кум заяц, я тебе помогу, — говорит медведь.

Пришли медведь и заяц к заячьему домику. Заревел медведь что есть силы.

Услышал сверчок медвежий рев и спрашивает:

— Чрик-чрик, чрик-чрик, чр-чр! Кто там?

Медведь послушал-послушал и убежал в лес: кто его знает, что за зверь сидит в домике?..

Остался заяц один.

Скачет он по дороге и плачет-заливается.

Идет навстречу зайцу лиса.

— Заинька, дружок, куда бежишь? О чем плачешь-горюешь?

— Эх, кумушка, нет у меня теперь своего домика! Забрался в него какой-то зверь и не выходит, — пожаловался заяц.

— Я помогу тебе, — говорит лиса. — Я тебя в беде не оставлю.

Пошли лиса с зайцем к заячьему домику.

Лиса прямо в дом входит, хвостом машет, сердитым голосом кричит:

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза