Маринисты

Он молча приблизился к двери. И обернулся. И мы столкнулись с ним взглядами. И в наших взглядах одинаково прочитывались и страх и сомнение.

– Будьте осторожны, Бережнов, – и я отвел взгляд.

– Вы тоже, Тим, – и он плотно прикрыл за собой дверь.

А я остался стоять напротив картины, наморщив лоб. И самые невероятные мысли приходили в мою голову. Но ни одной из них я не мог разумно воспользоваться. Я вглядывался и вглядывался в пустые контуры дорогой мне женщины. М меня не покидало ощущение, что я ее больше не увижу. И мне становилось горько и одиноко от этих неотвязных мыслей. И я их гнал прочь от себя. И списывал их на потрясение, на усталость. Но они, как неотвязные мухи, осаждали меня со всех сторон, заполняя всю комнату.

Я до боли сжал виски.

– Это неправда, Марина. Я обязательно тебя скоро увижу. И я решил взять себя наконец в руки. И больше не распускаться. И со злостью схватил холст и стал рассматривать его со всех сторон, принюхиваться к нему, словно таким образом надеялся разгадать тайну.

И вдруг я заметил на обратной стороне слабую подпись карандашом. Она была дочти стерта. Но я не терял надежды и бросился к окну. И стал рассматривать ее на свету.

– Са… й… ов. Всего пять букв. Буквы в середине стерты. Но я не был настолько глуп, чтобы не догадаться.

– Самойлов, – прошептал я, – Господи, причем тут Самойлов? – Доктор! – закричал со всей силы я. – Бережнов! Док! – мой звонкий голос разбивался о стены каюты и, казалось, уносился куда-то вдаль, в море. И я бросился к выходу. – Док!!!

И, едва открыв дверь, меня кто-то кулаком сшиб с ног. Я покачнулся, но устоял на ногах. И лицом к лицу столкнулся с бородатым человеком в широкополой шляпе и темных очках. И скорее машинально, чем осознанно, я со всей силы въехал ему в челюсть. Мы повалились на пол. Его очки отскочили в сторону. И мне до боли показался знакомым его взгляд. Но время на воспоминания у меня не оставалось. Я дрался отчаянно, используя все приемы на свете, хотя яд один из них не знал. Пожалуй, мое отчаяние позволило на время взять верх и я прижал незнакомца к долу. Его шляпа давно отскочила и я заметил его форму головы. И мне она показалась тоже до боли знакомой. И эти мысли ослабили мою хватку. И он воспользовался этим и перехватил мою руку. Но я второй рукой вцепился ему в бороду. И закричал от ужаса. Я тут же вскочил на ноги, отпустив своего соперника, и стал медленно, пятясь придвигаться к выходу, судорожно сжимая в руках его бороду. Передо мной стоял немой. Передо мной стоял Слон. И его губы скривились в презрительной усмешке.

– Слон! Это неправда! – шептал я. – Тебя вчера похоронили, Слон. Я сам тебя видел мертвыми Слон! Боже, это неправда, – и я медленно стал опускаться на пол. И уткнул голову в колени.

Я долго оставался неподвижным. И мне казалось, что я медленно схожу с ума. Но мое помешательство для меня было более реальным, чем сама действительность. И мне оно показалось даже самым лучшим выходом из этой ситуации. Нет, я просто схожу с ума. В конце концов – это не самая худшая участь художника, – попытался даже я пошутила. Но вышло совсем не смешно. Мои руки дрожали. И я по-прежнему не мог посмотреть в лицо правде.

– Перестаньте же, Тим, – услышал я звонкий довольно приятный голос. – Вы чувствительны, как девица. Что ж, возможно, для художника это даже и необходимо. Возможно, по этой причине я так и не стал художником. Я не умею и не хочу распускаться, в отличие от вас.

Его мягкий, спокойный голос подействовал на меня отрезвляюще. И я поднял голову, наконец решившись оторвать руки от лица.

Нет, к сожалению, я не сошел с ума. К сожалению, это была действительность. Передо мной стоял Слон. Его дорогой белый костюм и черный галстук скрывали его полную неуклюжую фигуру. И все-таки несмотря на изящный вид, его лицо оставалось безобразным. Его глаза были жестки и холодны и так непохожи на беспомощный взгляд несчастного человека которого я когда-то знал.

Я постепенно приходил в себя. И украдкой перевел взгляд на выход. Но он успел перехватить мой мимолетный взгляд. И спокойно, без лишних слов, вытащил револьвер. И, не выпуская его из рук, закрыл дверь на ключ.

– Вот и все, Тим. Это так просто, – его глаза несмешливо блеснули.

– Доктор!!! – закричал я, насколько позволили мои голосовые связки.

Он пожал плечами.

– Вы напрасно тратите силы, Тим. Мы на корабле вдвоем. И ваш драгоценный доктор нам не помеха.

– Что вы с ним сделали? – вскочил я и сделал рывок в сторону Слона.

Но дуло пистолета заставило меня остановиться на полпути.

– Еще один шаг – и вы будете разговаривать уже с господом Богом. Наверняка он обрадуется вам, Тим. И прямиком отправит в рай. Вас ждет прекрасное будущее, – и он улыбнулся своим безобразным ртом.

И я содрогнулся от его улыбки.

– Сядьте, – и он указал мне на кресло. – И не делайте глупостей. Вы и так уже наделали порядком.

Мне ничего не оставалось, как повиноваться. Он не выпускал из рук пистолет, а второй рукой ловко разлил коньяк в рюмки.

– Выпьем, Тим, – и не дожидаясь моего согласия он залпом осушил рюмку.

– Что вам надо от меня… Слон?