Маринкина башня

— Ганя, как ты догадалась про монетку? — спросил Ворон.

Он вызвался проводить ее в город. Агнеше требовалось приобрести несколько личных вещей. Пан Юрий выделил своей подопечной средства на собственные нужды, и она не хотела тянуть с покупками. Марина и Ефросина слегли с простудой, потому не смогли составить ей компанию.

— Просто слышала о таком фокусе раньше, — ответила Агнеша.

Не могла же она сказать ему, что студентам Таможенной академии читают спецкурсы о видах мошенничества.

— Я не верю во всю эту чушь с ясновидением, — сказал ее спутник.

— Слава Богу, хотя бы один разумный человек нашелся, — насмешливо парировала она.

Ворон рассмеялся, и Агнеша с любопытством посмотрела на него, она впервые видела, как он смеется, тем более в ее присутствии.

— Обычно мои слова и действия вызывают у тебя подозрение и неудовольствие.

— Так и есть, — согласился мужчина. — Меня и сейчас беспокоит внезапность твоего появления в семье Мнишек и подлинность нашего с тобой родства.

Агнеша подумала, что не хочет, чтобы Ворон воспринимал ее как родственницу. И еще, ей казалось, что он тоже этого не хочет.

Так как она отказалась ехать на лошади, шли они пешком. Пани Ядвига предлагала ей карету, но город простирался вокруг замка, только и нужно было, что спуститься вниз с холма, где стояла крепость. К тому же, из кареты не открывалась бы такая панорама на Днестр. А река впечатляла, завораживала своей мрачностью и буйностью.

— Ты постоянно служишь у воеводы? — спросила она, пока они спускались с холма.

— Нет. Когда требуется, я нахожусь в регулярной армии. Иногда уезжаю в свое имение.

— В Мазовию?

— В Мазовии дом моих родителей, а мое имение под Кросно. Я получил его от короля Сигизмунда за боевые отличия в польско-шведской войне.

Агнеша посмотрела на него с уважением. Она и не знала, что он сражался.

— Зачем же ты тогда еще служишь у пана Юрия?

— Мне нужны средства для приведения имения в порядок, а Мнишек хорошо платит.

— Я бы хотела посмотреть на твой дом, — неожиданно вырвалось у Агнеши.

— Думаю, с этим проблем не будет, — взял он ее под руку, помогая преодолеть ряд валунов на дороге. — Неподалеку от моих владений, у семьи Мнишек земля — имение Поток. Они останавливаются там, когда собираются посетить монастырь францисканцев, где захоронена бабушка Марины, мать пана Юрия — Барбара Каменецкая. С наступлением лета Мнишки обязательно навестят монастырь.

Агнеша с Янушем вошли в город, и он повел ее в торговые ряды. На улицах пахло медом и пивом.

— Какой маленький город, — высказалась Агнеша, когда меньше, чем за два часа, они обошли его весь, с учетом остановок на покупки.

— Маленький? — удивился Ворон. — Самбор считается одним из крупных городов. Тут проживает почти четыре тысячи человек. Выходит, ты действительно жила где-то в столице.

Агнеша не стала подтверждать его предположения.

— Мы успеем вернуться до дождя? — спросила она, заметив надвигающуюся тучу.

— Вряд ли. Лучше укроемся в каком-нибудь здании.

Они зашли в книжную лавку после того, как первые дождевые капли попали им на одежду. Агнеша с интересом оглядывалась. Ее другу Саше тут точно понравилось бы. Пока она рассматривала книги, Ворон все это время общался с продавцом. Судя по дружескому тону, мужчины не первый раз видели друг друга.

Когда она подошла к ним, ее спутник расплачивался за какую-то покупку. Продавец заворачивал ее в плотную бумагу, и Агнеша не успела рассмотреть, что он купил.

Дождь закончился, и они покинули лавку.

— Ганя, это тебе.

Ворон протягивал ей свою покупку.

Заинтригованная Агнеша не удержалась, вскрыла сверток. Он подарил ей прекрасно отточенное перо в богатом футляре. Само перо, иссиня-черного цвета, украшалось мелкими жемчужными бусинками.

— Ты сломала много перьев. Это должно послужить подольше.

Агнеша увлеклась написанием дневника семьи Марины Мнишек. Записывала все, любую мелочь, касалась быта, уклада, интерьера, описывала все встречи и разговоры. И перья в ее руках ломались действительно быстро.

— Януш, спасибо, — зачарованно глядела она на дорогое перо.

— Перо стоило купить хотя бы ради того, чтобы услышать от тебя свое имя.

— А как я должна была тебя назвать? — не поняла Агнеша. — Ведь твое имя Януш.

— Януш, — подтвердил он и рассмеялся над выражением недоумения на ее лице. — До сих пор, ты звала меня Вороном, причем исключительно в негативном контексте.

Жизнь в Самборе затягивала, становилась привычной. Она все еще чувствовала себя гостьей, пришелицей, верила, что сможет вернуться обратно, но в то же время с огромным любопытством погружалась в свой неожиданный новый мир.

Довольно-таки часто у Агнеши случались долгие беседы с Юрием Мнишеком. В основном, они спорили о личности царевича Дмитрия и его шансах на занятие Московского трона.

— Вы хотите поддержать человека, чье происхождение более чем сомнительно? Готовы закрыть глаза на странное воскрешение сына Ивана Грозного, появление его из небытия[4]? — с горячностью спрашивала Агнеша.