Марионетка. Книга 1

«А впрочем, – подумал он, – всё это ерунда! Главное, не то, сколько ей на самом деле, а то, что принадлежит она к той редкой породе женщин, которые, достигнув определенного возраста, живут согласно придуманному ими летоисчислению и небезуспешно соответствуют ему. Поэтому, какая бы дата рождения не стояла у таких женщин в паспорте, им еще многие годы будут давать двадцать пять».

Несмотря на скромную одежду, Петренко не производила впечатления человека, привыкшего экономить в магазинах мод. И может быть, поэтому Романову стало необыкновенно приятно от мысли о том, что на встречу с ним она оделась именно так: по-свойски, без дорогих изысков, просто и со вкусом.

Закончив осмотр комнаты, Полина остановила свой взгляд на хозяине.

– Хорошая квартира, – улыбнулась ему. – Сколько комнат?

– Четыре.

– Один живете?

– Что, заметно?

Полина пожала плечами и еще раз улыбнулась.

Романов понимающе кивнул, дескать, вижу, что заметно, можете не отвечать, и указал рукой на кресло. Дождался, когда она сядет и, подтянув на коленях брюки, уселся на диван.

Спросил: чем он может помочь.

Полина задумалась.

– Не знаю, с чего и начать…

– А вы начните с начала!

– Хорошо! Видите ли, Василий…

– Сергеевич.

– Да… Видите ли, Василий Сергеевич. Есть у меня один хороший друг. И мы с ним тут недавно поспорили…

Она извинилась. Вытащила из сумочки носовой платок и приложила к носу.

Пока Полина приводила себя в порядок, Романов глядел на нее, и откровенно любовался. Всё в ней ему нравилось. И то, как она вела себя – предельно просто и вместе с тем вежливо, и то, как она, пытаясь объяснить цель своего визита, волновалась, но больше всего ему нравилось в ней то, что она, красивая и, видимо, не бедная женщина, всеми силами старалась завоевать его расположение.

– Если можно, расскажите поподробнее, – попросил он. – Не стесняйтесь.

Полина благодарно улыбнулась и перешла на деловой тон.

– Хорошо. Как я уже говорила, у меня есть близкий друг, чьей дружбой я очень дорожу. Поэтому я всегда, в любой ситуации, стараюсь не только производить на него благоприятное впечатление, но и, по возможности, не разочаровывать в мелочах… Вы меня понимаете?

Романов молча кивнул.

– Но недавно случилось так, что я… как бы вам сказать?.. несколько переоценила свои возможности. Я поспорила с ним, что смогу не только написать небольшой рассказ, но даже опубликовать его в каком-нибудь приличном журнале. А он, представьте себе, возьми да согласись! Я, конечно, старалась, как могла, но… – Полина беспомощно развела руками, – оказалось: написать рассказ совсем не то же, что и сочинение в школе! Вы представляете?

Романов представлял.

– Ну вот! – неизвестно чему обрадовалась Полина. – А срок пари истекает меньше, чем через два месяца. В апреле.

– Вы хотите, чтобы я написал за вас рассказ? – спросил Романов.

– Да. Если можно.

– И чтобы авторство этого рассказа принадлежало вам?

– Естественно.

Встав с дивана, Романов молча прошелся по комнате.

– Ну что ж… В общем-то, я не против. Но хочу предупредить сразу: это не так просто, как вам, может быть, кажется.

– Почему? – спросила Полина. – Ах, да, это! Я вам, разумеется, хорошо заплачу! Сколько?

– Я о другом, – поморщился Романов. – Вы не понимаете… Написать рассказ – полдела, надо чтобы его еще и напечатали в журнале. Ведь, если я вас правильно понял, именно это является главным условием пари?

– А в чем, собственно, проблема? Ведь вы, как мне сказали, член союза писателей! Поэт!

– Ну и что с того, что член союза! Это, знаете ли, не гарантия того, что тебя все будут печатать. Тем более что вкусы нынешних редакторов совершенно непонятные. Кому-то могут не понравиться ассоциативные связи, у кого-то появятся претензии к раскрытию образа героя второго плана, а кому-то может просто не приглянуться твоя новая рубашка. – Романов сел на место и поправил воротник. – Скажу вам больше, бывали случаи, когда писатели становились всемирно известными благодаря своим произведениям, которые до этого отвергли десятки издателей и…

– И кто решает эти вопросы в журнале «Родная речь?» – перебила Полина.

– Ну, – задумался Романов, – Калистратов решает, Скобляков…

– Калистратов – это тот, который главный редактор?

– Да.

Полина на секунду задумалась.

– В таком случае… я думаю, проблем у нас не будет.

– Откуда такая уверенность? Вы что, знакомы с ним?

– Да. То есть, нет… У меня есть друзья, которые с ним в хороших отношениях.

И без того плохое настроение Романова, окончательно испортилось.

«Вот ведь я, приличный поэт, – думал он, поглядывая на Полину, которую, как ему казалось, распирало от сознания принадлежности к классу людей, для которых нет ничего невозможного в этом мире, – не могу издать десяток своих стихотворений. Может быть, не столь хороших, как у Январского, но тоже неплохих, а между тем эта краля, похоже, даже не сомневается в том, что всё, что она не принесет в журнал, будет немедленно напечатано… Хозяева жизни, блин».

– Ладно! – хлопнул себя по коленям. – Что вы хотите, чтобы я вам написал? Историю несчастной любви, рассказ о вашем трудном детстве или…

– Триллер!